Кейт всегда и во всем соглашалась с матерью.
Когда горничная прикрепила к волосам вуаль вдобавок к венку из маленьких белых роз, Кейт подумала о том, сколько усилий потребовала от ее матери подготовка к свадьбе. Кейт сообщили обо всех подробностях. Она знала, что маркиз высказал пожелание взять ее в жены, даже не спросив у нее согласия. О ее согласии он не говорил ни при личной встрече, ни письменно, словно считал это само собой разумеющимся.
Эту чертову свадьбу готовили ее родители. Именно они вели переговоры с этим проклятым маркизом. Он говорил с ними, а она оставалась у себя комнате, глядя на свое изображение в зеркале – с белым лицом, почти столь же белым, как свадебный наряд.
– Ты не должна этого делать, Кейт, – услышала она голос сестры.
Дженни всегда призывала ее к независимости. Кейт почти что жалела ее, поскольку знала, что настанет день, когда неуступчивая натура Дженни будет раздавлена под напором матери. Что касается Кейт, то ее раздавили три года назад, и это было весьма болезненно.
– Это не играет роли, Дженни.
– Но ты говорила, что хочешь любви.
– Любовь навсегда для меня потеряна.
– Боже милосердный, Кейт! Не говори так. Ты не можешь этого знать.
– Но я знаю. Уэсли уже женат.
Кэт никогда прежде не произносила этих слов вслух и сейчас испытала боль. Глаза ее наполнились слезами. Она не заметила, как Дженни подошла ближе, и увидела ее, лишь когда та, стоя перед ней, ее обняла. Кейт отпустила горничную.
– Ох, Кейт, – негромко произнесла Дженни, как только они остались одни, – ты из-за этого последнее время грустишь?
– Грущу? Ох, Дженни, я просто опустошена. Его свадьба была последним предательством, последним гвоздем, забитым в гроб моего счастья.
– О, Кейт, все не так плохо, как тебе кажется.
– Еще в тысячу раз хуже.
– Почему же ты ничего не сказала?
Дженни проводила Кейт к ближайшему стулу, и та буквально рухнула на него. Дженни опустилась перед ней на колени, взяла ее за руку и посмотрела на нее. Зеленые глаза Дженни наполнились слезами.
– О, дорогая сестра, мне так тебя жаль!
– Со времени, когда мать вырвала Уэсли из моей жизни, я думала, что если я ни к кому не буду проявлять интереса и мать увидит, как я страдаю, она согласится на мой брак с ним. Дженни, он не ждал. Я подумала, что мать права, и это причинило мне еще больше страданий. Что, если он меня не любил? Что, если он никогда меня не любил?
– Конечно, он любил тебя, глупая девчонка, – сказала Дженни. – Но ты не должна винить его в том, что он стал устраивать свою жизнь, не имея никакой надежды на брак с тобой. Мать ни за что не позволила бы тебе выйти замуж за третьего сына виконта.
Кейт горько рассмеялась:
– Она не разрешила бы мне выйти замуж даже за виконта. – Мать устраивали только герцоги и маркизы, поскольку они были близки к королевской семье.
– Когда состоялась его свадьба?
– Несколько недель назад. Я увидела объявление в «Таймс».
– Это тогда ты перестала посещать балы.
Кейт кивнула.
– Разве могла я веселиться и танцевать, когда мне хотелось плакать?
– Давай поговорим.
– О чем говорить? Факт остается фактом, он для меня безвозвратно потерян. А я до сих пор его люблю.
– Ты всегда говорила, что любовь – это главное в жизни. Я даже завидовала этой твоей убежденности.
– Жаль, что твоя вера поколебалась.
– И на ком этот негодяй женился?
– На Мелани Джефферс.
– У нее лошадиное лицо и облик увядшей розы!
Кейт невольно рассмеялась, утирая слезы. Все сестры Джефферс, к их несчастью, унаследовали характерный рот их матери.
– Я знаю. Не ужасно ли это? Что он бросил меня ради нее?
– Так ведь он женился на ней исключительно ради ее денег.
– Мать считает, что он хотел жениться на мне ради моих денег. Он что, охотник за приданым? Мать говорит, что именно поэтому отказала ему. – Кейт горько рассмеялась. – Ирония судьбы. Она позаботилась, чтобы я вышла замуж за человека, который хочет меня только за мои деньги. Но у него есть титул, так что ее можно понять.
– Он выбрал тебя, Кейт. Это о чем-то говорит. Здесь он мог просить руки любой американской наследницы, но он выбрал тебя.
– Он и получаса не провел в моем обществе. Даже не пытался ухаживать за мной или хотя бы сделать вид, что ухаживает.
– Как можно за тобой ухаживать, если ты не выходишь из своей комнаты и не отрываешь глаз от книги? Ты и мне не уделяешь времени. Неудивительно, что лорд Фолконридж потерял терпение и отправился прямо к твоим родителям. Только сейчас наконец ты стала выходить из комнаты, поскольку знаешь, что скоро твоя свадьба. Но ты можешь отказаться от свадьбы.
– Я боюсь матери, Дженни. И к тому же не хочу ее огорчать. Она так счастлива, что я выхожу замуж. Должен же хоть кто-нибудь в нашей семье чувствовать себя счастливым. С тем, кого я люблю, судьба меня разлучила. Так не все ли равно, за кого выйти замуж. Пусть это будет Фолконридж. Встану утром, наведу порядок в доме. Избавлюсь от необходимости посещать балы. Вообще куда-либо выходить. Избавлюсь от материнской опеки.
– Ох, Кейт, мне не нравится то, что с тобой было, но ты не должна выходить за Фолконриджа, если ты этого не хочешь.
– Я уже не знаю, чего я хочу, но должна признать, что испытываю некоторое удовлетворение, думая о том, что почувствует Уэсли, когда увидит объявление о моей свадьбе в «Нью-Йорк таймс» – а я знаю, что мама обязательно позаботится, чтобы это объявление там появилось.
– А ты не подумала, что он увидит объявление о твоей помолвке в «Таймс» здесь?
– Уэсли и Мелани сейчас в Америке. Уехали в свадебное путешествие.
– Ты выходишь замуж вопреки своей воле, – произнесла Дженни.
– А сколько женщин нашего класса выходят замуж по собственной воле? Мы приехали сюда, Дженни, для того, чтобы выйти замуж за английских лордов.
– Но ты хотела выйти замуж по любви, – повторила Дженни.
– Право на любовь есть только у тебя. Возможно, я должна удовольствоваться страстью.
– Почему ты решила, что Фолконридж даст тебе страсть?
– Я буду требовать. Отец не поскупился на организацию этого брака, но при этом предоставил мне возможность следить за нашими финансами. Я получу больше независимости в качестве жены, и если Фолконридж пожелает иметь доступ к финансам, он должен будет сделать меня очень-очень счастливой.
– Просто не верится, что ты и в самом деле смог скинуть это с себя.
