Кавалер вывел Клару в центр зала, и они снова закружились в танце.
— Должен сказать, — заметил он бархатным, проникновенным голосом, — вы изумительно грациозны. Мне повезло, что я нашел вас раньше других. Я хотел бы сохранить вас для себя на весь сегодняшний вечер.
— Но вы не можете этого сделать! — рассмеялась Клара.
— Но я очень хотел бы. По крайней мере пока не надоем вам и вы не прогоните меня.
Клару взволновали его слова.
— Сэр, вы бессовестно флиртуете со мной, совсем бессовестно.
— Потому что я бессовестный человек. Во всяком случае, становлюсь таким от вашего необычайного очарования. Вы действительно самое загадочное существо из всех, кого я встретил за этот вечер. За целый год, если быть точным.
Клара чувствовала, как пылают ее щеки.
— Не знаю, что мне сказать в ответ на такие незаслуженные лестные комплименты. Вы ведь даже не знаете меня.
— Незаслуженные? Вы недооцениваете свое обаяние. Вы должны позволить мне доказать вам это.
— Доказать мне что?
— Что вы бесподобны.
Этот разговор определенно выходил за рамки ее опыта, и хотя он приятно волновал ее, о чем она могла только мечтать, Клара была совершенно уверена — он был неприличным. Она старалась помнить об этом. Она совсем не знала этого человека. Неужели он не понимал скандального характера своих комплиментов?
И в то же время она не могла заставить себя переменить тему.
— И как вы докажете это?
Он на мгновение задумался.
— А как бы вы хотели?
Клара смотрела на него, не уверенная, что может что-то сказать, даже если бы знала, что ответить на этот скользкий вопрос.
— Я — весь ваш, — сказал он дружелюбным и искренним тоном, так восхитительно не похожим на то, к чему она привыкла за время пребывания в Англии. — Я в вашем распоряжении, ваш покорный слуга. Готов доставить вам удовольствие.
Она с изумлением смотрела на него еще несколько секунд, затем не сдержалась и громко рассмеялась. Возможно, у нее сдали нервы.
— Никогда не встречала человека, подобного вам.
А кем же он был на самом деле? Все, что она о нем знала, это то, что он был очень дерзким и просто великолепным. В нем все было волнующим, потрясающим и благородным. В нем не было и капли обыденности.
Он взглянул на нее.
— Посмотрите вокруг. Каждый джентльмен смотрит на вас и жалеет, что не первым заметил вас. Каждый из них надеется, что я скоро исчезну, и вы снова будете свободны.
Клара огляделась. Другие джентльмены просто танцевали со своими дамами и не глядели на нее.
— Боюсь, я этого не вижу.
— Нет? Как еще я смогу доказать это вам? Знаю. Послушайте, как бьется мое сердце. — Он приложил ее руку к своей груди и прижал ее. Крепко.
Пораженная проявлением такой физической близости в зале, полном людей, Клара попыталась убрать руку.
Джентльмен удержал ее. Клара чувствовала биение его сердца. Оно билось спокойно. Он был спокоен, как озеро глубокой ночью.
Совершенно зачарованная, Клара пропустила шаг.
Ее кавалер поправил ее и, не выбиваясь из ритма, снова положил ее руку туда, где ей и полагалось быть.
У Клары неожиданно пересохло во рту. Ей было трудно дышать. Неужели этот мужчина всегда так действовал на женщин? Если это так, то ей предстоит интересный, возможно, трудный первый сезон в Лондоне, если она когда-нибудь снова встретит этого человека.
Они еще немного потанцевали, и она заметила, что его движения становятся все медленнее и медленнее с каждым тактом вальса. Клара поймала себя на том, что избегает его взгляда. Он сбил ее с толку своими последними комплиментами.
Вальс кончился, и оркестранты сделали перерыв. В тишине слышалось шуршание переворачиваемых нот. Клара поднесла руку к щеке, чувствуя слабость от влажной жары зала. Или это было влияние на нее этого красивого человека, опьянявшего ее?
Он сразу же почувствовал ее состояние.
— Не желаете ли чего-нибудь прохладительного? В комнате, где подают ужин, есть чаша с пуншем.
— Пожалуйста, — ответила она.
Он подал ей руку, и она позволила ему отвести ее в комнату, где на длинном накрытом скатертью столе стояли разные сладости, живописные вазы с фруктами, сбитые сливки и гора замороженных персиков. На серебряных блюдах лежали дары моря, сыры, мясо, а также пирожные, карамель и ягоды.
Джентльмен подвел Клару к столу с пуншем и, наполнив чашу, подал ее Кларе. Она сделала три жадных глотка и только тут поняла, как жжет горло. Пунш был более горьким, чем любое вино.
Она постаралась, не поперхнувшись и не поморщившись, проглотить его и с вежливой улыбкой осторожно поставила чашку на стол. Она больше не хотела этого напитка, чем бы он ни был. Она не хотела, чтобы от нее пахло как от винокурни.
— Вам лучше? — спросил ее кавалер.
— Да, лучше. — Если не считать обожженное словно огнем горло. — Благодарю вас, — едва выдавила она из себя.
— Не желаете посмотреть Фюзели? Это в главном холле.
Она снова сглотнула.
— Не думаю, что мне следует оставлять мою…
— Вы не можете побывать в Ливингстон-Хаусе, не посмотрев на Фюзели.
Клара посмотрела на изящный изгиб его губ, услышала его соблазняющий голос и почувствовала, как ее охватывает волнение и желание следовать за ним, куда бы он ни повел ее.
— По-видимому, я могла бы пойти и взглянуть.
— «Взглянуть»! Какое очаровательное американское выражение.
Он подал ей руку, и она пошла с ним в главный холл, твердо решив, что только взглянет на Фюзели, затем вежливо поблагодарит своего кавалера и попросит проводить ее обратно к миссис Гантер.
Там, в холле, по углам шептались другие пары. Вся обстановка казалась Кларе какой-то нереальной. Дамы, словно чем-то очарованные, плыли по холлу, а джентльмены говорили приглушенными голосами. Маски придавали всему этому нечто мистическое, как будто их всех связывала страшная тайна.
Клара объясняла себе это странное ощущение несколькими глотками выпитого шампанского и того обжигающего напитка из чаши.
Ее красавец кавалер остановился перед картиной, висевшей у основания широкой витой лестницы.
— Вот она.
Клара подняла глаза.
— Это же «Ночной кошмар»!
Она чувствовала, как джентльмен изучающее смотрит на ее лицо.
— Вы знаете наше искусство?
— Да, и еще я читала об этой картине. Я не подозревала, что она окажется такой…
— Какой же?
