Исгерд поинтересовался, как зовут пленницу. Но она упорно молчала, делая вид, что не понимает. Тогда он подошел к одной из ее подруг, которая вы¬глядела не такой озлобленной. Она была постарше, и явно не желала доводить отношения с захватившими их мужчинами до опасной черты. Девушка явно тяго¬тилась веревками, которые стягивали ее руки и ноги. Исгерд развязал веревки у нее на ногах, в ответ полу¬чил безмолвный благодарный взгляд.
— Как вас зовут? Кто вы? — он немного знал славянский язык и мог сносно разговаривать. Язык он начал изучать еще дома, в Норвегии. У его отца, бога¬того бонда Эрика Хромого, было много рабов, среди них встречались и славяне. Планируя торговое путе¬шествие на Русь, они с побратимом Ингмаром, Гун¬наром и братом Торкелем попросили одного из них подучить их его языку.
— Ее имя, — она указала на красавицу, — Данута, мое — Милана. Вон та, маленькая, — Верея. Темноволосую зовут Оляной. Та блондинка, что по¬ближе сидит к костру — Чаруша. Довольный, что лед хоть немного тронулся, викинг удовлетворился ее от¬ветами и больше ни о чем не расспрашивал.
Ближе к полуночи кое-где стал раздаваться храп. И вскоре почти все викинги уже спали, кто как устроившись на песке. Но несколько человек, назна¬ченных хевдингом для охраны лагеря, постоянно по¬глядывали на женщин. Стоило какой-нибудь из них попытаться отойти от костра, как ее тут же останав¬ливали. Но особых попыток к побегу никто из них не предпринимал. Здесь, в опасной для беззащитных женщин степи, трудно было предвидеть, в чьи лапы или зубы попадешь, пройдя несколько сот шагов. Вполне возможно, что беглянка пожалела бы о нор¬маннском плене.
К утру стало холодать, но не нашлось ни од¬ного желающего сходить за дровами. Спящие лишь только все ближе и ближе подвигались к остывающим углям и покрепче заворачивались в овчинные шкуры. Самые добрые из викингов притащили такие же шкуры и для пленниц. А Исгерд сам укрыл связанную Дануту большим шерстяным одеялом. Амазонка не¬довольно поежилась, викинг повернул ее запястья и увидел, что веревки сильно, до крови, натерли де¬вушке кожу. Исгерд недовольно сплюнул и ослабил узлы. Крупный мужчина завернулся в большое одеяло, сшитое из нескольких овечьих шкур, превра¬тившись в огромный кокон, и улегся прямо у ног де¬вушки. Поначалу каждое движение строптивицы вы¬зывало недовольное кряхтение и шевеление в этом коконе. Но потом из овчины стал раздаваться оглуши¬тельный храп, и заснувшего викинга даже можно было пнуть ногой — он бы не проснулся.
Стало светать. Почти все спали, даже преслову¬тая стража. Но пленнице золотоволосого норманна не спалось. То ли от дикого храпа Исгерда, то ли от невеселых мыслей, что досаждали несчаст¬ной девушке. Что ждало амазонку и ее подруг в плену? Куда они попадут? Что с ними будет?
Перед рассветом ветерок совсем стих, и воз¬дух наполнился влажным запахом реки и неприятным запахом мужского пота.
— Уж лучше смерть, чем позорное рабство у этих животных, — с тоской думала она, — или сбегу или покончу с собой, но не дам глумиться над своим телом. Или принятое решение как-то успокоило несча¬стную девушку, или силы совсем покинули ее, но на рассвете сон наконец-то сморил и ее.
Утром хевдинг Ингмар забрался на высокий камень, посередине лагеря викингов, и дождался, пока все затихнут.
— Дельных советов по дележу нашей вчераш¬ней добычи мне так и не поступило, — тихо начал хевдинг, но викинги так замерли, что его слова мог свободно услышать каждый. Всех сильно волновало предстоящие события, и потому мужчины внима¬тельно прислушивались к каждому слову своего во¬ждя.
— Всего девушек двадцать, не считая вон ту красотку. Исгерд практически вытащил с того света эту непокорную красавицу, — Ингмар указал на се¬роглазую амазонку, которая даже не смотрела в сто¬рону мужчин, — и поэтому его право на нее я не счи¬таю нужным оспаривать. Он сам добыл ее, рискуя собственной жизнью, и по законам наших предков девчонка принадлежит ему.
Гул толпы выразил одобрение такому реше¬нию.
— Если поделить остальных поровну, то полу¬чается одна пленница на каждых четыре чело¬века. А стоит такая красивая рабыня в Бирке при¬мерно тысяча солидов, — толпа опять загудела и раз¬разилась выкриками по поводу цен на рабынь. Ингмар поднял руку и дождался, пока викинги успокоятся.
— Но до рынка рабыню надо еще довезти, значит, и цена ей здесь, самое большее — четыреста солидов. Я решил так, — продолжил он, — рабынь мы вместе с вами сами оценим, затем я с Исгердом разделим рабынь по четверкам, а уже среди этих вла¬дельцев дележ будет происходить следующим обра¬зом…
— Мы и сами разберемся, — закричали из толпы.
— Знаю, как вы разберетесь, — вмешался Исгерд, — нам тут трупы и раненые не нужны.
— Все будет происходить, как я скажу, — под¬твердил его слова хевдинг, — если кому-то из че¬тырех сильно нравится рабыня — он может выкупить три четвертых ее стоимости у остальных.
— А можно выкупить ее среднюю часть? — закричал кто-то из викингов, и все засмеялись.
— А я бы выкупил вот отсюда и досюда, — другой показал на себе те места, которые его интере¬совали больше всего, что вызвало еще больший взрыв хохота.
— Эти места самые дорогие, — поддержал шутку Ингмар, — так что договаривайся с осталь¬ными, кому нужны остатки?
— Все, хватит ржать, — опять стал успокаи¬вать дружинников хевдинг, — поясняю — желающий может выкупить женщину только целиком!
— А если сразу двое захотят?
— Пусть торгуются, — выкрикнул Исгерд.
— Да, кто сильнее хочет, тот больше запла¬тит, — подтвердил хевдинг, — только без примене¬ния силы. Если договоренность не будет достигнута, или деньги дороже — продаем рабыню и делим до¬ход!
— Ладно, Ингмар, все понятно, — крикнул Гуннар, — а как будешь распределять баб между чет¬верками?
— Есть один самый надежный способ — жре¬бий!
Толпа опять загудела и стала готовиться к же¬ребьевке.
— Но знайте, — опять перекричал общий шум хевдинг, — если увижу разбитые морды или дру¬гие виды спора, то рабыню отберу! Мне не надо тут устраивать кровавые разборки.
— Хорошо, Ингмар, все будет по справедливо¬сти, — ответил за всех Арни
— Но эта бойкая малышка все равно будет моей, — громко сказал Гуннар, — хоть за деньги, хоть другим способом, несмотря на то, что вы не при¬знали за мною боевое ранение.
— Ладно, Гуннар, эту мелкую злобную со¬бачку уступаем тебе без жеребьевки, только найди еще трех желающих быть искусанными, — засмея¬лись в толпе.
К вечеру после долгих споров и разборок де¬леж все же был закончен. Не все были довольны, даже возникло пару стычек, но как только появлялся Ин¬гмар, стороны приходили к мировому соглашению. В каждой группе судьба невольниц была решена по-разному. Вот только с амазонками было неясно, как поступить — никто не решался брать их насилием. Не сказать, что викинги не могли сделать этого, но де¬вушки из дерзкой пятерки однозначно дали понять, что убьют себя, если их возьмут силой. Уж лучше две тысячи солидов, чем мертвые тела рабынь, так ре¬шили все норманны.
