– Арман, – представился незнакомец и, чуть помедлив, прибавил: – маркиз де Круа.
Элиза радостно всплеснула руками.
– Так вы французский эмигрант! – пылко воскликнула она на родном языке. – То-то я смотрю, вы все называете меня то «мадемуазель», то «мадам»!
От изумления маркиз застыл с приоткрытым ртом.
– Так вы тоже француженка! – пораженно произнес он. – Ну и ну! Бывает же такое!
– Мой род происходит из Оверни.
– Южанка? – усмехнулся Арман. – Заметно. А моя семья родом из Нормандии.
Элиза многозначительно кивнула, не сдержав лукавой улыбки.
– Теперь я не удивляюсь, почему вы вдруг напомнили мне викинга. Наверняка ваши предки были норманнами, совершавшими набеги на мирные французские поселения!
– Это что, комплимент, или в вас говорит давняя вражда между Северной и Южной Францией?..
Между молодыми людьми мгновенно завязался оживленный разговор. Положение эмигрантов, ситуация во Франции, предстоящий поход Наполеона Бонапарта. Общие темы были неисчерпаемы. За время этой беседы Элиза хорошенько рассмотрела нового знакомого, и ее первоначальное мнение о нем совершенно изменилось. Теперь она находила его очень приятным молодым человеком. И крайне привлекательным. Маркиз был отлично сложен: мощный разворот плеч, тонкая талия, стройные сильные ноги. Густые светлые волосы, казалось, вобрали в себя тепло солнечных лучей, а выразительные голубые глаза – синеву летнего неба. Но выражение этих небесных глаз порядком озадачивало девушку. Во взгляде Армана де Круа читалось что-то озорное, мальчишеское, и в то же время это был взгляд человека, много повидавшего в жизни. Присмотревшись, Элиза заметила у него под челкой небольшой ровный шрам, какие бывают от сабельных ударов, и задумчиво прикусила губу.
– Сколько вам лет, Арман? – внезапно спросила она, бросив на него пристальный взгляд.
– Двадцать шесть, – ответил он, чуть прищурившись. – А что? Я кажусь вам слишком молодым? Или слишком старым?
– Нет, просто… Впрочем, это я так, из любопытства.
– Любопытство – известный порок всех женщин. Кстати, чуть не забыл! Я слышал, на той неделе в Лондоне намечается большой бал в резиденции герцога Сазерленда. Вы, конечно, будете?
Элиза вдруг ощутила желание провалиться сквозь землю.
– Думаю, что нет, – грустно промолвила она. – Муж запретил мне покидать имение.
– Чем же вы так перед ним провинились? – усмехнулся маркиз. Но, заметив, что прекрасные глаза его спутницы погрустнели, торопливо прибавил: – Простите, я не имел права спрашивать. Однако это кажется мне довольно странным, – в его голосе появился легкий металл. – Что значит – запретил? Вы что, бесправная рабыня? У нас во Франции… Проще говоря, пошлите его к черту, вот вам мой совет.
– Совет, безусловно, правильный. Вот только воплотить его в реальность не так просто.
– Чушь! Ну, подумайте сами, что он может вам сделать? Отказать в содержании? Английские законы этого не позволят. Избить? Защищайтесь, обратитесь в палату лордов, в конце концов.
Внезапно Арман придержал повод Дафны и долгим, пристальным взглядом посмотрел на Элизу. С каждой минутой она казалась ему все привлекательнее, и это порядком тревожило его. Судя по внешности Элизы, она должна была оказаться пылкой и темпераментной женщиной. У нее были чувственные губы, густые, но в то же время очень мягкие черные волосы и выразительные карие глаза, опушенные длинными ресницами. Нежная кожа цвета слоновой кости с легким кремовым оттенком казалась гладкой, как шелковая ткань, и Арман с трудом поборол искушение протянуть руку и коснуться щеки Элизы. Она выглядела милой и беззащитной – опасное сочетание, и не в его, Армана, положении задерживаться возле такой женщины. Он совсем не для этого приехал сюда. К тому же Элиза Шепард была аристократкой.
Последняя мысль окончательно отрезвила Армана, и он решительно отпустил повод Дафны и натянул поводья своего скакуна.
– Запомните одну вещь, Элиза, прежде чем мы простимся, – с расстановкой произнес он. – Люди обычно обращаются с нами так, как мы им это позволяем. Если вам по душе роль многострадальной жертвы – воля ваша.
Окинув девушку еще одним долгим взглядом, маркиз кратко простился и пришпорил коня.
– Надеюсь все же увидеть вас на балу Сазерленда, – бросил он ей напоследок.
Стук лошадиных копыт давно затих, а Элиза все еще не двигалась с места. Вновь и вновь она возвращалась мысленно к незнакомцу и вспоминала всю эту странную встречу от начала до конца. Попытавшись сравнить Армана де Круа со своими знакомыми мужчинами, девушка вдруг с удивлением осознала, что никто из них даже отдаленно не похож на него. Маркиз показался ей человеком из какого-то особого, незнакомого круга. Даже среди эмигрантов-французов Элиза не встречала людей, похожих на него. А ведь Арман де Круа принадлежал к их числу!
И все-таки что-то в нем было не так. В его облике и манерах Элиза не заметила и следа той подавленности, озлобленности и мрачной язвительности, которые были присущи многим ее соотечественникам. Напротив, Арман производил впечатление решительного и деятельного человека, который знает, к чему стремится. И это отличало его от многих эмигрантов, разлученных волею злой судьбы с Родиной. Так же, как и от самой Элизы.
Вспомнив собственное унизительное положение в доме мужа, Элиза нахмурилась. А ведь Арман абсолютно прав! Она сама во многом виновата в том, что Мартин Шепард так оскорбительно ведет себя с ней. Почему она позволяет ему безнаказанно третировать ее? Неужели за этот год он смог сломить ее волю? Может, все дело в том, что она от природы такая нерешительная и безответная? Нет, вздор, конечно же, это не так. А если так, значит, она должна измениться. Иначе ей никогда не выбраться из этого невыносимого положения. И вся ее дальнейшая жизнь окажется загубленной, как этот последний год.
ГЛАВА 2
В доме маркиза де Марсе, опекуна юной Каролины де Моленкур, полным ходом шли приготовления к предстоящему выезду в свет, когда у дверей раздался звонок. Каролина онемела от изумления, увидев на пороге комнаты свою подругу в запыленном дорожном костюме. Бросив на ковер небольшой саквояж, Элиза расстегнула плащ, и устало опустилась в кресло.
– Пожалуйста, Каро, дай мне чего-нибудь поесть и попроси приготовить ванну, – измученно пробормотала она. – Мне пришлось ехать в открытом наемном экипаже, потому что Мартин забрал обе наши кареты в Лондон.
Всплеснув руками, мадемуазель де Моленкур поспешно встала из-за туалетного столика, уставленного различными баночками и флаконами.
– Ты сбежала из дома? – пораженно спросила она.
Элиза мрачновато усмехнулась.
– Это было не сложно, ведь Мартин не приказывал слугам не выпускать меня за порог. Просто он и подумать не мог, что я осмелюсь нарушить его запрет. Я еду вместе с тобой к Сазерленду, Каро. Поможешь собраться?
