Дюбуа сбывал меха в городе по баснословным ценам, а за охотничьи припасы заламывал просто немыслимые иены: за галлон виски, который в Сент-Луисе не стоил и тридцати центов, брал почти восемнадцать долларов; кофе, сахар, порох и дробь, идущие в городе приблизительного десять центов за фунт, перепродавал по два доллара, словно золото.
Выходило, что Обри получал баснословные барыши от продажи своих товаров! Доминик считал, что это форменный грабеж, а не честная торговля. Оставшиеся после сделок с Дюбуа доллары охотники тратили на индейских красоток, без которых не обходилась ни одна ярмарка. Для них свидания с этими женщинами были единственной возможностью утолить голод плоти после долгого одиночества.
Решив не иметь больше дел с Обри, за зиму и весну 1836 года Доминик собрал более шестисот шкурок, продал их с выгодой в Сент-Луисе и положил на свой счет в банке кругленькую сумму — пятьдесят тысяч долларов. Он утер нос всем своим приятелям, тяжелым на подъем и не отважившимся на опасное путешествие по Миссури.
Доминик задался целью помешать Дюбуа впредь грабить звероловов. Если же зарвавшийся негодяй не одумается, ему придется иметь дело с серьезным соперником.
Доминик получил в наследство огромное состояние, но предпочитал жить в горах, которые страстно любил. Теперь часть своего богатства он собирался вложить в торговлю нужными для охотников товарами и продавать их значительно дешевле, чем Дюбуа. Тот возомнил, что он царь и бог охотников. Дюбуа держал в руках почти всю пушную торговлю в Америке, он властвовал на огромной территории. Люди Обри не брезговали ни контрабандой виски, ни подкупом индейцев, они пренебрегали законом о товарообмене между индейцами и белыми, а соперников запугивали и грабили.
Одним словом, Обри Дюбуа был законченный подлец и негодяй. Да и его дочка, слывшая дерзкой сумасбродкой, была ему под стать. Сам Доминик с ней не встречался, но слышал в винных лавках на пристани немало сплетен об этой девице. Местные жители отзывались о ней не иначе как о Божьем наказании, свалившемся на Сент-Луис. Что ж, яблоко от яблони…
Приближающийся топот лошадиных копыт вывел Доминика из размышлений. Едва он, извернувшись, отпрянул на дощатый тротуар, как мимо него промчался на скакуне лихой всадник. Доминик собрался было послать ему вслед проклятие, но онемел, увидев в седле голубоглазую красавицу. Редкий васильковый цвет ее глаз и насмешливые искорки в них заворожили Доминика. Густые черные ресницы чуть подрагивали, оттеняя волшебную голубизну, черные волосы, вздернутый носик, высокие скулы и полные чувственные губы в сочетании с кремовой кожей придавали ее лицу необыкновенную притягательность. Ощутив волнение в крови, Доминик скользнул взглядом по ее вздымающейся груди и тряхнул головой: да не привиделось ли ему все это? Он так долго жил в одиночестве… Между тем таинственная всадница пустила лошадь по кругу и принялась со всех сторон рассматривать Доминика.
Розалин, внимательно изучавшая незнакомца, постепенно ощутила странное волнение. И как ни убеждала она себя, что интерес к этому привлекательному смуглолицему человеку вызван только отчаянием, трудно было не признать, что он ее заинтриговал. Высокий, широкоплечий брюнет на голову возвышался над прохожими. Девушка приметила его еще издали, по твердой, уверенной походке, когда он переходил улицу. И теперь, к своему удовлетворению, убедилась, что он соответствует описанию ее вымышленного избранника.
Черный бархатный сюртук обтягивал мускулистые плечи и грудь незнакомца. Густые волнистые волосы, черные, как ночь, придавали суровость его лицу, а выдающиеся скулы, орлиный нос и мощный подбородок говорили о мужестве и силе.
Длинным пушистым ресницам, обрамляющим изумрудные глаза, позавидовала бы любая женщина. Бронзовое от загара лицо дышало благородством и самоуверенностью. Любуясь, Розалин ощутила его притягательность и представила, как она касается щекой его дубленной ветром кожи, а он улыбается и целует ее своими чувственными губами…
Розалин тряхнула головой, отгоняя эти картины, и вспомнила о своей задаче. Она еще раз окинула взглядом незнакомца, окончательно убеждаясь, что он подходит на роль ее мнимого избранника. Несомненно, он в точности соответствовал портрету, который она нарисовала бабушке. Просто великолепный образец мужественности и красоты! Ни единого изъяна!
Под одеждой состоятельного аристократа угадывалось сильное и гибкое тело, такое же, как у загорелых бродяг, вечно слоняющихся возле лавки ее папаши в порту. В распахнутом вороте сорочки темнела волосатая грудь. Вот бы взглянуть на его голый торс! Наверняка он тоже покрыт бронзовым загаром…
Фу, как не стыдно! Розалин поймала себя на очередной фривольной мысли и нахмурилась: приличной девушке не подобает рисовать в своем воображении голых мужчин! Тут ее «избранник» улыбнулся, и Розалин поняла, что поиски закончены. Эта обезоруживающая улыбка обязательно покорит Ленор. Остается лишь затащить его в оранжерею и представить там бабушке как своего жениха.
— Вы мне вполне подходите! — одобрительно кивнула девушка и протянула незнакомцу изящную руку, приглашая его вскочить позади нее на гнедого жеребца.
Неужели это сон? Доминику вспомнились волшебные сказки, которые ему читали в детстве дедушка и бабушка. В них благородные рыцари заключали прекрасных дам в свои объятия, сажали на белых скакунов и увозили в старинные замки, а сейчас его самого похищает очаровательная девушка. Ее хрипловатый, чувственный голос лишил его воли к сопротивлению, а женственность и красота вскружили голову. Какой странный сон…
Но Доминик Бодлер не привык выпускать из рук удачу. Он сжал своей большой ладонью ручку незнакомки и легко вскочил в седло позади нее.
— Для чего же я вам подхожу? — с обольстительной улыбкой спросил он, обуреваемый дерзкими предчувствиями, и вставил ноги в стремена, тесно прижавшись к наезднице.
Утро обещало забавные приключения с загадочной красоткой, показавшейся Доминику несравненно милее размалеванных девиц из борделей.
Бархатный голос незнакомца, прозвучавший у Розалин над ухом, поверг ее в сладостную дрожь. А от соприкосновения их тел по спине у нее побежали мурашки. Что это? Какое-то наваждение. Что происходит? Похоже, ей изменяют самообладание и рассудок, ведь она с ним даже не знакома! Так откуда же эта сладостная дрожь? Это неожиданное чувство ставило под угрозу все ее планы. Ей следует поостеречься с этим молодчиком. Между ними не может быть ничего общего. Он должен лишь помочь ей выпутаться из нелепой ситуации, создавшейся по ее же собственной вине.
Едва его мускулистые ноги сжали ее бедра, а руки обхватили талию, Розалин забыла обо всех опасениях и пришпорила скакуна. Сделав круг, жеребец помчался назад. Доминик чудом не упал с коня. Чтобы удержаться, он крепче обнял одной рукой Розалин, а другой сжал луку седла. По спине у наездницы снова пробежали мурашки.
— Куда мы несемся? — крикнул он. — Придержи клячу, красотка! Я пока еще не собираюсь умирать.
Но Розалин и не думала натянуть поводья. Прохожие поспешно расступались перед несущимся скакуном, освобождая наезднице путь к заветной цели. Ей казалось, что такая безумная скачка отобьет у повесы, сидящего за ее спиной, охоту ее соблазнять. Пусть уж лучше он беспокоится о спасении своей жизни.
