Через два часа, упав на жесткий, продавленный матрас, я моментально уснула. Морфей крепко обнимал меня, погружая в сон; я уплыла туда, где всегда была счастлива.
Глава вторая
Шартрёз
Лес в вечерних сумерках был самым красивым местом на земле. Солнце устало скатывалось вниз, озаряя розовыми лучами изумрудную листву Полосы света струились из перламутровых небес, окрашивая небольшую поляну теплыми тонами. Я улеглась на траву, и голова утонула в цветах вербены, воздух был наполнен их сладким ароматом. Кружевные листья древнего дуба еле слышно шелестели, а прохладный ветерок играл в моих волосах. Захотелось закрыть глаза. Издалека доносился отдаленный грохот водопада. Для меня нет ничего лучше звуков воды: шум прибоя, капли дождя, играющего на крыше — мое лучшее лекарство от плохого настроения. В тяжелые минуты я всегда представляла себя водой, которая непременно найдет выход и просочился в самую крошечную щель, а если и щели нет… вода камень точит. Ей нет равных. Невероятно мягкая и — непостижимо сильная.
Вдруг послышался рокот, напоминающий треск поленьев в костре. Птицы затихли, как если бы неведомая сила выключила у природы звук. Мое сердце встрепенулось. Я открыла глаза и поняла, что уже стемнело. На землю опустилась ночь. Под чьими-то тяжелыми лапами жалобно захрустели ветки. Что бы это ни было, оно остановилось у моего изголовья и шумно вдохнуло воздух, принюхиваясь. Я в страхе примерзла к земле. Передо мной стоял ягуар. В кромешной тьме светились два золотисто-зеленых глаза. Зверь был огромным. Он с интересом смотрел на меня, а я медленно поднялась и попятилась назад, не теряя с ним зрительного контакта. Несколько робких шагов в такт взбесившемуся сердцу — и я уперлась в ствол дуба.
Ягуар двигался, сокращая расстояние между нами, приблизившись мордой ко мне так близко, что я почувствовала теплые потоки воздуха, выходившие из его ноздрей. Теперь я видела только два сверкающих глаза. Их мягкое сияние действовало на меня гипнотически, и я завороженно смотрела в них. Перебарывая страх, я медленно подняла руку и так же не спеша дотронулась до его шеи. Шерсть была мягкой и теплой. Ощущая под пальцами напряжение мышц, я провела рукой вверх к голове. Из груди зверя раздался бархатистый рокот, словно заурчала кошка, очень большая кошка. Я поняла, что улыбаюсь и ловлю каждую его нотку. Вдруг драгоценное сияние исчезло, урчание уступило место оглушающей какофонии.
— Лила! Вставай! — кричала как безумная Мардж. Сегодня она пребывала в особо зверском расположении духа.
— Что случилось!? — подскочила я на кровати. Сердце всё еще шумно тарабанило в груди.
— Ты еще спрашиваешь?! Твой будильник уже сорок минут орет как сумасшедший, мне пришлось встать, чтобы заткнуть его! — Мардж в бешенстве трясла толстыми, короткими руками.
Я с облегчением потерла сонные глаза и села на кровати. Хорошо, что ничего не произошло. Мы не горим, не тонем и земля не уходит из-под ног.
— Прости, Мардж, наверное, я вчера очень устала, — сказала как можно спокойней я, отводя глаза в сторону от толстой книги «Сентябрь» в потертом переплете. Как бы мне хотелось познакомить ее жирную морду с классической литературой!!!
— Засунь свою усталость себе в ж… у! — прокричала она.
Взгляд сфокусировался на часах. Пять-сорок. Черт! Я вскочила как ошпаренная, забыв о колене, и со стоном осела на пол. От резкого движения его пронзила острая боль.
— Симулянтка! — выплюнула Мардж и вышла из комнаты, хлопнув дверью так сильно, что старая ручка отвалилась и закатилась под кровать.
— Жаба, — шикнула я.
— Через десять минут я буду внизу, и если мой завтрак не будет готов…
— Пакуй вещи, — в унисон ей сказала я, влезая в свитер, — жирная жаба!
— Сегодня пятница и можешь ты или нет, а деньги за неделю должны лежать на столике у входа, — снова послышался ее скрипучий голос.
С тех пор как она стала брать с меня плату еще и за комнату, я не отложила ни цента. Это очень, очень плохо. Мне нужно найти дополнительный источник доходов, вот только когда? Надо что-нибудь придумать. Я тяжело вздохнула. Еще месяц…
Мардж запихивала в себя блинчики с медом и джемом, вид ее безобразного, испачканного лица вызывал стойкое отвращение, и я побыстрее ушла гулять с Порто.
Белая «Тойота» Хоггинс, хозяйки пса, всё еще стояла на подъезде к дому. Джина — худая, молодая женщина с короткими светлыми волосами, открыла дверь, как только я дотронулась до звонка. Черный брючный костюм идеально на ней сидел, и от нее пахло дорогими духами.
— Лила! Как хорошо, что я тебя застала, — проговорила она торопливо. — У меня экстренная командировка, улетаю на неделю. Порто будет совсем один, тебе придется гулять с ним еще и вечером. Ты знаешь, как он скучает, пока меня нет, и он всегда спит у меня в ногах; я подумала, может, ты поживешь пока у меня в доме? Всего семь дней! Я хорошо заплачу! Он легче перенесет расставание, если ты побудешь с ним. Ты пьешь кофе? — спросила она и, не дожидаясь ответа, сунула мне в руки чашку крепкого черного кофе. Терпкий аромат наполнил легкие. Я с упоением сделала восхитительный глоток. Именно такой, как я люблю!
«Да это будет оплачиваемый отпуск! — улыбнулась я своим мыслям. — Две недели в чудесном доме, без назойливой Мардж и обшарпанных стен!» Хотя мою работу служанки никто не отменит, я все равно была счастлива.
— С удовольствием!
— Вот деньги на расходы, а это — оплата за помощь, — она положила два конверта.
— Стандартной оплаты за прогулки вполне достаточно, я с радостью присмотрю за Порто, — мне стало неудобно брать с нее за то, что я буду отдыхать, хотя в деньгах нуждалась.
— Лила, я прекрасно знаю, что любая работа должна оплачиваться, и вижу — ты не в том положении, чтобы отказываться. Тебе давно пора купить новые джинсы.
Я глянула на свою одежду и не нашла что возразить. Я ненавидела эти затертые тряпки, но шмотье подождет, я хочу выбраться из этой дыры.
— Спасибо, — я благодарно улыбнулась.
— Тебе спасибо, ты знаешь, что Порто — это моя семья, у меня никого больше нет, и если он страдает, мне сложно сосредоточиться на работе. А когда ты рядом с ним, я уверена, что он счастлив! — она положила мне руку на плечо.
Из гостиной донеслось энергичное цоканье тяжелых лап. Порто забежал в комнату и, виляя задом, запрыгнул на меня передними лапами. Я погладила его по здоровой, похожей на котел голове. Порто был моим другом, с ним я делилась своими чувствами, секретами. Только ему я могла доверить горький поток обид и разочарований, накопившийся в душе.
— Хорошо с вами, но если я не выеду прямо сейчас, то опоздаю на самолет, — Хоггинс схватила черный портфель, небольшой саквояж и, поцеловав на прощание Порто, уехала.
Я спешно допила свой кофе. Пес сидел напротив, заглядывая мне в глаза.
— Ты тоже любишь кофе?
