— Синди-и-и!
— Да, мэм, иду.
Это снова был Чарли. Его не с кем было оставить, и мать привела его с собой. Он едва не сбил Синди с ног, когда с радостными воплями мчался вниз по парадной лестнице. Ей не удалось схватить его за рубашку.
— Отправляйся за ним на улицу и не возвращайся до тех пор, пока он не выдохнется, — потребовала тетя Си. В воспитании детей она придерживалась той заповеди, что их должно быть видно, но не слышно.
Симпатии Синди были на стороне Чарли. Она была ненамного старше, чем Чарли сейчас, когда впервые встретилась со своей чопорной теткой.
При этом она была достаточно большой, чтобы понять, что эта женщина в черном шелковом платье очень строга, но не настолько большой, чтобы суметь приспособиться к этому. Мало что изменилось с тех пор.
Они играли в мяч, пока Чарли не угодил им в кусты роз. Тогда они занялись тем, что стали отгадывать, какого цвета окажется следующая проезжающая мимо машина. Это была спокойная игра. В это время дня движение было не слишком интенсивным.
— Ой, белка! Я ее поймаю, посажу в клетку и заберу домой!
— Чарли, оставь зверька в покое, у него острые зубы, и он может… Чарли!
Машина выскочила из-за угла на такой скорости, что времени на размышления не было. Синди буквально вылетела вперед, схватила непослушного ребенка, и они вместе скатились к изгороди из кустов азалии.
— Идиот! — закричала Синди на водителя роскошной машины, который свернул на обочину и так резко остановил машину, что завизжали тормоза. Не в силах продохнуть, она все еще прикрывала собой Чарли, когда дверца машины распахнулась и появилась длинная нога в брюках цвета хаки.
— Ты меня раздавишь, — проскулил Чарли.
Слава богу, он был цел! Синди поспешно ощупала его руки и ноги, голову и с облегчением вздохнула.
— Стой здесь. Не смей ни на шаг сдвинуться с этого места, — предупредила она. Она сказала это таким тоном, что мальчик проглотил слезы и кивнул.
— Ты напугала белку, и она убежала, — с упреком сказал Чарли. Бледный, едва не плача, он не хотел показывать, насколько был напуган.
— А ты представляешь, что могло случиться с нами? Да и белка могла оказаться бешеной. Если бы она тебя укусила, ты мог бы заболеть.
Синди попыталась подняться на ноги, и у нее перехватило дыхание от боли. Соприкосновение с усыпанным гравием асфальтом и твердой каменной землей оказалось трагическим для тела, несмотря на джинсы. У нес была содрана кожа на коленках и обеих ладонях.
— Глупый мальчишка, разве ты не знаешь, что нельзя выбегать на улицу, не посмотрев по сторонам? — раздался мужской голос. — Стойте… не двигайтесь, возможно, вы получили травмы.
Страх охватил Чарли, и он начал всхлипывать как раз в тот момент, когда Синди открыла было рот, чтобы произнести несколько «теплых» фраз, но, подумав, пожалела детские уши. К счастью, за долгие годы она научилась сдерживать свой пыл.
Этот безрассудный дурак из машины дотронулся до ее бедра.
— Прекратите! Неужели вы не могли придумать ничего умнее, чем гнать во весь опор в населенном пункте? — С горящими глазами она оттолкнула его.
— Стойте спокойно. О господи, у вас окровавлены руки!
Синди вгляделась в свои ноющие ладони, потом возмущенно посмотрела ему в лицо.
— Вы…
О, нет. Господи, только не он!
— Вы правы. Я ехал слишком быстро. Виноват.
— Вы не мне говорите, вы скажите этому бедному ребенку, которого едва не задавили!
— Вы можете согнуть колено?
Она уже пробовала согнуть оба колена. Было чертовски больно, но, по крайней мере, оба сгибались.
— Вы ведь не ударились головой, правда?
У него был голос, который мог бы быть признан опасным для женского здоровья. По крайней мере для ее здоровья. Он действовал ей на нервы, о существовании которых она даже не подозревала. А это говорило о многом, потому что в данный момент ее нервы были заняты тем, что регистрировали острую боль.
Чарли сопел, цеплялся за ее ногу и вытирал нос об ее джинсы. Она посмотрела долгим сердитым взглядом на героя своих бесчисленных грез и высвободила ладони из его рук. И это встреча с кумиром?
Все было совсем не так, как она планировала.
Она хотела надеть желтое платье, сделать красивую прическу, нанести макияж, который скрыл бы ее веснушки. И что же? Она стоит в тоненьких выношенных джинсах, дрожа всеми клеточками тела от боли и негодования.
— О… проклятье! — воскликнула она и, подхватив Чарли на руки, зашагала к дому, оставив Джона Хейла Хитчкока в растерянности.
«Зашагала»! Чарли оказался гораздо тяжелее, чем можно было подумать, а у нее здорово болело бедро. Боже! Впереди столько работы. Как теперь она справится с ней? Зачем она связалась с Чарли?
Хитч пристально смотрел вслед женщине, которую едва не задавил. Эти непокорные рыжие волосы и упрямый подбородок вызвали какие-то смутные воспоминания, но кто она — припомнить не мог, слишком много лет прошло с тех пор, как он последний раз был в Моксвилле. Да, великолепно она его отчитала, и не без основания. Он действительно ехал слишком быстро: на дорожном знаке стояло 35, а он гнал со скоростью не меньше 45.
Остановка у дома родителей не прошла для него даром. Сколько можно терзаться сомнениями и чувствовать себя ребенком, который натворил что-то непоправимое? Сколько можно мучиться от сознания своей ненужности родителям, которые и пяти минут не провели со своим единственным сыном, специально приехавшим к ним? Когда-нибудь он поумнеет и перестанет делать попытки наладить отношения? Разве они не знали номер его телефона? Знали, но не звонили!
Хитч несколько минут посидел в машине, приходя в себя, прежде чем включил двигатель и преодолел оставшиеся несколько ярдов до дома Макколмов. Он должен извиниться перед этой маленькой правозащитницей. Да, она спасла этого малыша, Хитч сбил бы его как пить дать. Чудо, что он не задавил их обоих, ведь его мысли были там, дома, у родителей, где уж тут следить за скоростью!
Он должен убедиться, что она не получила серьезных травм, кажется, девушка прихрамывала, когда исчезла в доме Стивенсонов. Мак, должно быть знает, кто эта рыжая девчонка с горящими синими глазами и острым язычком. Одна из приглашенных на свадьбу? Нянька? Кем бы она ни была, он должен извиниться.
На следующий день Хитч немного успокоился. Он приехал отдыхать, чего не делал уже много лет. Обстановка в доме Макколмов была непринужденной и располагала к отдыху. Хозяева и гости обедали в большой кухне. Все искренне интересовались его бизнесом и выражали пожелания, чтобы он наконец обзавелся семьей. Хитч не обижался на такое пристальное внимание к своей особе — здесь его любили.
