Пол Конистон уже был у дивана, но, прежде чем он успел наклониться, девушка торопливо протянула ему руку.
— И это все, что я получаю, после того как объездил полмира? — укоризненно спросил он. И, взяв руку девушки, поцеловал ее. — Дорогая, мы не можем тебе позволить так поступать.
— У меня всего лишь растяжение. Скоро все будет в порядке. Садись и расскажи о себе. — Десима указала на удобный стул, но молодой человек пододвинул поближе к дивану стул с прямой жесткой спинкой и опустился на него.
Пол Конистон, единственный сын врача, не имея никакой склонности к медицине, выбрал в качестве занятия живопись; у него был несомненный талант, особенно удавались ему портреты. И он мог бы высоко подняться, если бы много и напряженно работал, но у него не было никакого желания делать это. Свой дар, как и томные глаза цвета сепии и длинные ресницы, он унаследовал от матери-латиноамериканки. Она была дочерью художника, больше тридцати лет назад приехавшего на озера писать пейзажи. До этого времени весь Ротмер считал своего врача убежденным холостяком, но не прошло и месяца, как доктор Конистон женился на привлекательной темноволосой девушке, которая стала матерью Пола и дала «доктору Джону», как все в деревне называли врача, пятнадцать лет тревожного счастья.
И хотя Пол, как и его мать, причинял отцу больше беспокойства, чем счастья, доктор оказался самым терпимым отцом. Младшему Конистону было позволено жить, как он захочет, и отец никогда в его дела не вмешивался, а когда сын возвращался, его всегда ждал радушный прием.
Сейчас он вернулся после шести месяцев, проведенных на далеком Востоке, больше всего в Малайе; и хотя Пол уверял, что отчаянно влюблен в Десиму и только ее отказ выйти замуж толкнул его на эту поездку, девушка понимала, что темперамент не позволяет ему надолго задерживаться в одном месте.
Десима не питала никаких иллюзий относительно Пола Конистона; временами она даже сомневалась, нравится ли он ей вообще. Надеялась только, что он излечился от своей глупости и перестанет воображать, что влюблен в нее и что она может его полюбить.
— Я встретил на почте мисс Поттер и выслушал все местные сплетни, — говорил тем временем Пол. — Замечательный источник, будь она благословенна! Она уверена, что тебя убьют в постели, потому что человек, купивший «Озерные акры», — скрывающийся от правосудия преступник, а его слуга-китаец, по меньшей мере, занят подрывной работой!
— Ох, уж эта Эллен Поттер с ее вздором! — воскликнула Десима с улыбкой, но одновременно раздражаясь. — Что бы она ни говорила, я уверена, что мистер Верекер не преступник. А что касается слуги — он очень сдержан и вежлив.
— А его таинственный хозяин — каков он? — Пол говорил небрежно, но внимательно наблюдал за девушкой. — Я знаю, что ты растянула лодыжку на его участке. Мисс Поттер считает, что он расставил на тебя западню, — вернее, что у него западни на всех посетителей, потому что он желает скрыть от всех свое преступное прошлое и Держать Его В Темноте! Серьезно, что это за странный тип?
— Он… — произнесла девушка и замолчала, неожиданно поняв, что не хочет говорить о владельце «Озерных акров», и в наступившей паузе Бесси открыла дверь и объявила:
— К тебе мистер Верекер, Десс.
Десима была захвачена врасплох, но тотчас собралась с духом, и ее приветствие прозвучало почти нормально:
— Мистер Верекер! Как мило, что вы зашли!
— Случайно проходил мимо. Я велел своему слуге захватить это, но он забыл.
Грант Верекер поставил принесенную с собой корзину на стол. Манеры его были не такими сдержанными, как она помнит, и вообще он явно чувствовал себя не очень уверенно, и Десима с легким удивлением подумала: да он стесняется!
Повернувшись к корзине, она развернула бумажную упаковку.
— Замечательно! Значит, вы не забросили свои виноградники!
В неглубокой посуде лежали три грозди золотисто-зеленого винограда, которым некогда славились «Озерные акры».
— Да. Не люблю, когда что-нибудь пропадает зря, — ответил он в своей прежней манере.
— Но как любезно с вашей стороны принести мне это. Пожалуйста, садитесь.
Чувствовалось, что гость последовал бы ее приглашению, но в это время шевельнулся Пол, стоявший в тени у окна. Вспомнив о нем, девушка быстро сказала:
— Позвольте представить вам мистера Конистона — он сын местного врача.
Она увидела, как Грант Верекер выпрямился и посмотрел в сторону неожиданно появившегося Пола.
— Мне казалось, вы одни. Мне так сказали, иначе я бы не стал вас беспокоить.
— Вы никого не беспокоите, — заверила его Десима. — Пол — мой старый друг, мы вместе учились в школе. Он сын доктора — вы ведь знакомы с доктором Джоном?
— Да. Как поживаете? — Он кивнул молодому человеку, который ответил:
— Здравствуйте. Я блудный сын — хотя на этот раз никто ради меня не заколол откормленного тельца. Как вам нравится наша деревня?
— Мне нравится моя часть деревни, — ответил Грант.
— Очевидно. Я слышал, вы редко ее покидаете.
Не впервые Пол раздражал Десиму. Зачем он делает такие замечания?
Неожиданно атмосфера в комнате сгустилась, заполнилась враждой между двумя мужчинами, и девушка с отчаянием поняла, что это один из случаев ненависти с первого взгляда.
— Садитесь, мистер Верекер, — снова пригласила она.
— Простите, но я должен идти, — решительно ответил он. — Просто заглянул, чтобы посмотреть, как вы выздоравливаете, и убедиться, что вы не шутите со своей лодыжкой. Пожалуйста, следуйте указаниям доктора Конистона и не пытайтесь начать ходить. Мне приходилось видеть в таких случаях много переломов.
Он говорил решительно и властно, и какое-то шестое чувство подсказало ей, что он сам этого не осознает.
Десима улыбнулась.
— Доктор Конистон очень строг. Он меня ругает за нетерпение. Но мне не хочется оставаться беспомощной.
— А кому хочется? — На мгновение лицо его снова смягчилось, и девушка увидела знакомую улыбку.
Грант хотел бы, чтобы этой истории вообще не было. Но вот он пришел, потому что несчастный случай произошел на его земле и он, естественно, чувствовал свою ответственность; ведь обычная вежливость требовала, чтобы он осведомился, как дела.
Пол, внимательно наблюдавший за гостем, неожиданно спросил:
— Мы с вами раньше не встречались?
Грант повернул голову и ответил на его взгляд своим — тоже внимательным.
— Не думаю, чтобы это было возможно, — ответил он. — Я несколько лет провел за границей.
— Я тоже только что вернулся с далекого Востока, — небрежно сказал Пол, продолжая смотреть внимательно и пристально. — Могу почти поклясться, что где-то в прошлом году вас видел. Вы не бывали в Малайе?
