Черты ее лица смягчились, она обнажила очень белые и ровные зубы в теплой и даже сексуальной улыбке. – Рада, что вам понравилось, – промолвила она, легонько оттесняя его к двери. Как только они заводили речь о ее знаменитом ролике с рекламой кофе, она знала: пора их выпроваживать. За долгие годы своей карьеры она прекрасно усвоила: надо быть дружелюбной, но в то же время недосягаемой для своих многочисленных обожателей. Когда-то в восемнадцать лет на нее накинулся некий буйный поклонник и чуть ее не изнасиловал – он, видите ли, совсем потерял голову, глядя на плакат, где она рекламировала купальник. Слава Богу, вмешался сосед и спас ее от такой напасти.
Бригадир замешкался у двери.
– Может, подарите мне фото с автографом, – попросил он с надеждой в голосе.
Вон, послала она ему мысленный сигнал. Ей не терпелось остаться одной и приступить к великой распаковке.
– Я вам ее пришлю, – проворковала она приятным голоском.
– Черкните там: «Большой Бен, я тебя люблю». – Он осклабился. – Вот уж ребята зачешут в затылках.
Большой Бен? Что еще за новости? Старательно, печатными буквами он принялся писать свой адрес на листке бумаги, она терпеливо ждала.
– Еще раз спасибо, Бен, – поблагодарила она и все-таки закрыла за ним дверь.
Наконец-то она одна! В Лос-Анджелесе! Кто бы мог подумать, что она проделает долгий путь на запад снова? Ее город – это Нью-Йорк, был и есть. Калифорния никогда не будоражила ее воображение. Да, когда-то она, двадцатилетняя девчонка, наивно клюнула на предложение попробоваться в Голливуде. Дурочка. Актрисой она не была и никаких честолюбивых планов на этот счет не строила. Но молодость, любопытство взяли свое. Ну, прокачусь, решила тогда она, что тут такого страшного?
Ее встретил лимузин длиной с квартал, на заднем сиденье развалился моложавый агент. В распахнутом донельзя вороте шелковой рубахи проглядывали какие-то золотые цепи, тщательно выглаженные джинсы явно сшиты на заказ. Загар, сигара магната средней величины, редеющие волосы и вагон гонора. Прямо в машине он предложил ей травки и пригласил на ужин.
Она отвергла оба предложения, и на его идеально загорелом лбу появились морщинки.
В отеле «Беверли-Хиллс» ей был забронирован номер. Цветы и фрукты – в изобилии. Она пробыла на западном побережье пять дней, попробовалась с каким-то мрачноватым и молчаливым актером, который так и норовил испортить ей крупный план, отвергла еще несколько приглашений от бронзового агента, вернулась в Нью-Йорк, и ее калифорнийская эпопея на этом закончилась.
Несколько лет спустя, когда акции ее здорово возросли, Голливуд поманил ее снова. «Плюнь на них, – сказала она своему агенту из мира фотомоделей. – Я лучшая модель в нашем бизнесе, и самая высокооплачиваемая. И что же, я теперь должна пройти весь путь сначала? Как бы не так. Выйдет из меня кинозвезда или нет – это еще вопрос. А тут я уже лучше всех».
Она была права. Джейд Джонсон была лучшей из лучших. И самой после недавно подписанного контракта высокооплачиваемой.
Именно из-за этого контракта она снова оказалась в Лос-Анджелесе. Фирма «Клауд косметикс» сделала ей предложение, от которого она не смогла отказаться. В частности, ей предстояло провести год на западном побережье и сниматься для телерекламы, гонорар миллион долларов. При других обстоятельствах она ни за что бы не уехала из своего обожаемого Нью-Йорка. Но тут она как раз порвала отношения с женатым мужчиной, которые длились шесть лет, и перспектива отъезда выглядела заманчиво.
Она прошлась по квартире, скинула кроссовки, расстегнула джинсы, а Спрингстин между тем горланил свою «Рожденный в США». Звук его голоса с хрипотцой наполнял комнату, и Джейд была вполне довольна. Она вышла к новой стартовой черте, ее ждет совсем другая жизнь. Джейд Джонсон больше не будет чьей-то любовницей. Нетушки, хватит. Тот период жизни окончен, finito. Какую лапшу он ей вешал на уши, а она, доверчивая идиотка, только этими ушами и хлопала. Она не считала себя наивной, и все-таки больше шести лет он держал ее в плену своим языком, используя его не только по прямому назначению.
Она позволила себе вспомнить о нем. Марк Рэнд. Английский лорд. Английский зануда. Фотограф с мировым именем, спец по дикой природе. Познакомились они на съемках, в Африке. Она рекламировала для журнала «Вог» купальник из шкуры леопарда, а снимал он. У него были кудрявые волосы, занятные голубые глаза, а своими рассказами он ее просто очаровал. Примерно через неделю пылкой любви в его чарующих рассказах появилась жена, леди Фиона Рэнд.
Джейд тогда просто взбеленилась. Но… клюнула на простейшую удочку, проглотила наживку, старую как мир… Мы с женой живем вместе только во имя… как только дети подрастут…
И Джейд Джонсон, умница, женщина света, отнюдь не способный заблудиться в трех соснах ребенок, позволила навешать себе на уши вот эту лапшу и поверила ему! И верила целых шесть лет. И продолжала бы верить, если бы по чистой случайности не вычитала в английском журнале, что леди Фиона произвела на свет еще одного наследника рода Рэнд.
Она оборвала их связь со всей присущей ей язвительностью и тут же умчалась в Калифорнию.
Разглядывая новое жилище, она решила: гнездышко что надо. Район Уилширского бульвара около Уэствуда, квартиру она сняла полностью меблированную, но как можно прожить целый год без всех своих вещей, книг, пластинок, коллекции фарфоровых собачек, видеокассет с любимыми фильмами, одежды, семейных фотографий и прочей личной белиберды? Отсюда и груз из Нью-Йорка, прибывший, как и было договорено, на следующий день после ее приезда. Спасибо фирме по авиаперевозкам.
Разглядывая гору коробок, она прикидывала: хватит ли у нее энергии заняться распаковкой прямо сейчас? Не хочется, но придется. Она вздохнула, вытащила из холодильника бутылку «севен-ап» и принялась за работу.
ГДЕ-ТО НА СРЕДНЕМ ЗАПАДЕ…
КОГДА-ТО В СЕМИДЕСЯТЫЕ…
Кошмар для девочки начался, когда ей было четырнадцать лет, и она осталась в доме одна с отцом. Братья и сестры давно упорхнули из родительского гнезда. Едва они стали достаточно взрослыми для того, чтобы зарабатывать на хлеб, они уехали при первой же возможности и ни разу не вернулись навестить родителей. Мать легла в больницу, то женским делам», как со вздохом объяснила соседка. Девочка не очень поняла, что это значит, она знала только, что ужасно скучает без матери, хотя той не было всего два дня.
На свет девочка появилась случайно. Мать часто ей об этом говорила. «Ты была незапланированная, – говорила бывало мать, – и появилась слишком поздно. А вся работа на мои плечи. Мне бы сейчас отдыхать, а не ребенка растить». Всякий раз при этих словах она улыбалась, обнимала дочку и нежно добавляла: «Ну, что бы я без тебя делала, малышка моя? Пропала бы, и все, понимаешь, да?»
Да. Она понимала, что эта хрупкая женщина в тщательно заштопанной одежде, которая обстирывает других людей и относится к своему мужу, как к королю, по-настоящему любит ее.
