— И в нем сообщалось, что сперма, использованная при оплодотворении, принадлежала не вашему мужу?
— Да. Вы из «Нашего завтра»?
— Нет, миссис Пенроуз. Я представляю интересы донора.
— О! — Мирабел откинулась на софе. Ее глаза, ярко-голубые, впились в собеседника: — Откуда у вас мое имя и адрес? Мне сказали, что эти сведения не разглашаются.
— Ну, вы же понимаете, существуют разные способы…
— А каким из них конкретно воспользовались вы?
Адвокат закашлялся и неловко заерзал в кресле.
— Мой клиент приобрел контрольный пакет акций «Нашего завтра».
У Мирабел по спине побежали мурашки — сигнал тревоги.
— Но зачем? Что вам нужно?
— Миссис Пенроуз, насколько я понял, вы не собираетесь избавляться от ребенка…
Мирабел инстинктивно прикрыла руками живот.
— Нет, — твердо заявила она.
— Вы уже советовались с адвокатом по этому поводу?
— В смысле — чтобы подать в суд на «Наше завтра»?
— И по другим связанным с этим вопросам.
— Моя сестра работает адвокатом в очень крупной фирме. — Чутье подсказало Мирабел, что излишне упоминать о том, что Вики живет и трудится за две тысячи миль от Форт-Кента.
— Вы бы предпочли, чтобы она присутствовала при нашей беседе?
Мирабел устремила пристальный взгляд на собеседника:
— Послушайте, вашему клиенту совершенно не о чем беспокоиться. Я не собираюсь подавать в суд на установление отцовства. Если хотите, чтобы я подписала отказ, я подпишу.
— Дело в том, что мой клиент — человек с положением.
— Что значит — «с положением»? Он богат?
— Это не совсем подходящее слово.
— Просто ушам не верю! — засмеялась Мирабел. — Мне подсовывают не ту сперму, а потом выясняется, что она принадлежит миллионеру, готовому купить целую компанию только ради того, чтобы узнать мое имя? Это что, шутка?
— Это вовсе не шутка, могу вас заверить.
— И как же его зовут?
— Арчибалд де Шателле-Норланд.
На Мирабел напал приступ смеха:
— Арчибалд де Шателле-Норланд?!
Эйб Сигал, казалось, испытал некоторое облегчение:
— Ну, если вы уже о нем знаете, мне…
— Хотите сказать, что на свете существует человек с именем Арчибалд де Шателле-Норланд?
— Уверяю вас, что да, — натянуто произнес адвокат. — Мистер де Шателле-Норланд вполне может позволить взять на себя расходы по воспитанию ребенка.
Мирабел изумленно уставилась на него:
— Что ж, раз он такое предлагает, значит, он очень добр. Но у меня есть все необходимое, мистер Сигал.
— Это старинная и очень почтенная семья из Индианаполиса.
— Послушайте, в тех местах, откуда я родом, кто платит, тот и заказывает музыку. Так что спасибо большое, но без денег вашего клиента я как-нибудь обойдусь.
— Может, вы все-таки дослушаете историю до конца.
— Это ничего не изменит, мистер Сигал.
— Мой клиент находится на пороге своего восьмидесятилетия… Моя дорогая миссис Пенроуз, что с вами?!
— Восьмидесятилетия?! — Мирабел сделалось дурно: ведь именно чего-нибудь в этом роде она больше всего и боялась. — Мне что, ввели сперму восьмидесятилетнего старика? Но это недопустимо! А вдруг она неполноценная? Моему мужу было всего двадцать четыре года!
— Миссис Пенроуз, прошу вас, успокойтесь. Мой клиент не является донором.
— Вы же сами только что сказали… — Мирабел вскочила с кресла так стремительно, что ее волосы взметнулись. — Что, в конце концов, происходит? Кто вы такой?
— Донор — внук моего клиента, — поспешил заверить ее адвокат, невольно прикрываясь руками. — Прошу вас, миссис Пенроуз, так мы ни до чего не договоримся.
С минуту Мирабел пристально смотрела на мужчину. Тот выглядел смущенным, но ничего опасного в нем вроде бы не было.
— Ну ладно. — Молодая женщина снова опустилась в кресло.
— Мистер де Шателле-Норланд имел несчастье потерять сына, когда тот был еще очень молод. Его внук родился через несколько месяцев после смерти сына. И стал единственным наследником очень значительного состояния и старинного славного имени.
— И он и есть отец моего… то есть донор? Как его зовут?
— Пол де Шателле-Норланд.
Мирабел молча закатила глаза.
— Естественно, мой клиент приложил все усилия, чтобы достойно воспитать внука.
— Наверное, цацкался с ним так, что парнишка в конце концов взбунтовался, — заметила Мирабел.
— Ну, положим, «цацкался» — не совсем верное слово, — возразил адвокат, а сам подумал, что это-то как раз самое точное определение, какое ему приходилось слышать. — А вот что взбунтовался — точно.
— Он что, наркоман? — резко спросила Мирабел.
— Прошу прощения?
— Он балуется наркотиками? Потому что для ребенка…
— Нет. Он автогонщик.
— Правда?
— Да. Пол даже дважды побеждал на гонках «Инди 500». — В голосе адвоката невольно прозвучали нотки гордости.
— Вот это здорово! — восхитилась Мирабел, подумав, что ее малыш будет не прочь унаследовать некоторую долю авантюризма.
— Боюсь, что для его деда это вовсе не здорово. 30 мая, как раз в День поминовения, когда проходит заключительная гонка «Инди 500», Пол едва не распростился с жизнью, попав в аварию. Кстати, это была уже не первая авария, но он тем не менее собирается вернуться на трек, как только поправится.
— Что ж, ему решать. А сколько этому Полу лет? — Мирабел против воли заинтересовалась.
— Скоро тридцать. Он никогда не был женат и, похоже, не собирается.
— А как он выглядит? — спросила Мирабел. Ей только сейчас пришло в голову, что ее малыш будет похож не на Кейна, а на незнакомца, которого ей сейчас описывали.
— Что?
— Этот… донор. Мой муж был очень симпатичным, не голливудским красавцем, конечно, — кстати, мама всегда говорила, что красавчикам нельзя доверять, — но если бы мой ребенок был от Кейна, то… — Мирабел заморгала, словно солнце внезапно стало слишком ярким.
— Вам не о чем беспокоиться. Отец вашего ребенка очень привлекательный молодой человек, да и в семье Норландов все крепкие и здоровые. Кроме того, он наделен недюжинным умом, хотя иной раз по его поступкам этого не скажешь.
Мирабел уже начала сочувствовать незнакомому парню.
— Хотите сказать, что он не желает все делать по указке деда? — спросила она.
