Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
Я мысленно взмолилась богу, чтобы он пробудил сознание окаменевшей рядом с Геннадием Ивановичем мумифицированной супруги, которая, казалось бы, вовсе не замечала, что муж довольно откровенно пытается занять разговором молодую и красивую женщину.
Бог не отозвался. Зато отозвался Головин, который уже вторую минуту созерцал экзерсисы Геннадия Ивановича.
Он подошел ко мне сзади и, положив руки на плечи, проговорил:
— Что, Женя, ты уже познакомилась с вашим будущим губернатором?
Я подняла на Геннадия Ивановича довольно-таки холодный взгляд и сказала:
— Если это можно назвать знакомством, то да.
— Меня зовут Геннадий Иванович Турунтаев, — проговорил тот и, зацепив рукавом вазу с фруктами, опрокинул ее в блюдо с салатом. — Я кандидат в губернаторы от КПРФ.
Ну конечно! Я вспомнила, где я могла видеть это круглое и, надо сказать, довольно добродушное лицо. Вероятно, оно мелькало в рекламных роликах, которые я при моем врожденном равнодушии, даже антипатии ко всяческой политике способна просматривать не более двух секунд кряду.
— Ага… это у вас рейтинг шестьдесят процентов? — выудила из памяти я.
Если сказать, что мои слова польстили ему, — это значит ничего не сказать. Он расплылся в широчайшей улыбке, сделал левой кистью хватательное движение — вероятно, для того чтобы поймать мою руку и в очередной раз галантно к ней приложиться, — но вместо моей руки ему попалась свиная ножка, которую он и поцеловал с трогательной нежностью. А потом вцепился зубами, увидев, что это вовсе не то, что он намеревался взять.
— Фоверфенно верно… мням… мой рейтинг… чав-чав… это я…
Мало того, что его дикция и до того не отличалась особенной четкостью в связи с обильными возлияниями, он еще и начал жевать. После чего вычленить что-либо из его длинной речи стало совершенно невозможно.
Не исключено, что она была предвыборной. Перед отдельно взятым избирателем, то есть мной. К этому выводу я пришла, когда среди прочего речевого букета идентифицировала слова «антинародный», «беспредел», «заводы» и даже замысловатое словосочетание «деприватизация национального достояния».
Я беспомощно оглянулась на Головина, но он только улыбнулся с загадочным видом и отошел к другим гостям.
Тем временем Турунтаев дожевал поросенка и заговорил более членораздельно, но не намного более осмысленно:
— Значит, вы оправдываете Ельцина и его р-р-р… реформы?
Я попыталась было подняться, но тут увидела, что Головин делает мне какие-то загадочные пассы руками, и поняла, что он просит пообщаться с господином Турунтаевым как можно дольше и плотнее.
И это под боком у жены.
Ну Головин, доберусь я до тебя! Не будь ты сегодня именинником…
Я повернулась к Турунтаеву, который уже оживленно совал мне в район подмышки фужер с шампанским, и проговорила:
— Скажите, Геннадий Иванович, а почему все коммунисты так любят это имя — Геннадий?
— Что?
— Я имею в виду, что многие коммунистические лидеры носят имя Геннадий: Геннадий Андреевич Зюганов, Геннадий Николаевич Селезнев, вот вы еще…
— А-а-а, вот в каком смысле! — пьяно обрадовался Турунтаев. — Да в нашей концепции вообще стоит отметить… в-в-в… тягу к исконно русским именам. Владимир Ильич…
— Иосиф Виссарионович, — продолжила я. — Чисто русские имена Лаврентий Павлович и особенно Лазарь Моисеевич.
Он посмотрел на меня даже не с обидой, а с каким-то детским негодованием. Вероятно, коммунистам на самом деле вредно пить. Хотя как сказать: упомянутый Турунтаевым Владимир Ильич вообще из спиртного только чай с лимоном употреблял, а вон каких дел наворотил, до сих пор разгрести не можем.
— Давайте лучше выпьем, Геннадий Иванович, — довольно дружелюбно проговорила я.
…А вдруг он на самом деле станет новым губернатором Тарасова?
А эта мымра окоченелая — его жинка — за все время так и не шелохнулась.
Глава 2 Торжественный выход высокого гостя
Ближе к ночи все стало на свои места.
На сцене в мечущихся лучах светового шоу извивалось несколько фигур, мужских и женских: это был стриптиз-балет, действительно набранный из бывших балетных танцовщиков, которые, как водится, не смогли заработать себе на жизнь высоким искусством и теперь переметнулись в презренную, но денежную сферу шоу-бизнеса.
Гости разбрелись по ночному клубу; наиболее продвинутые уже отправились наверх, где к их услугам были бильярд, кегельбан, столы для покера и рулетки, а также нежные руки квалифицированных массажисток. Со всем прочим, прилагающимся к этим рукам и к этим массажным услугам.
Головин куда-то на время пропал, а потом появился с красными, как у кролика, глазами, хохочущий и неестественно бодрый. Если учесть, что перед своим исчезновением он предлагал мне дернуть по «дорожке» кокса, то не составляло особого труда догадаться, чем он занимался в этой кратковременной отлучке.
А с кокаином — это у него, кажется, довольно серьезно. «Дурь» для богатых.
Я сидела в обществе двух мужчин. Нельзя сказать, что я была сильно пьяна, но выносить общество Турунтаева, будучи трезвой, возможным не представляется.
Господи, как работают его имиджмейкеры? Почему они позволяют ему нарисоваться перед очами избирателя в таком возмутительном виде?
Впрочем, это можно несколько оправдать тем, что данный сейшн был закрытым для прессы. Конечно, несколько ретивых газетчиков и назойливых папарацци местного разлива пытались проникнуть в клуб, но потерпели полное фиаско, не преодолев заслонов «габриэлевских» секьюрити.
Разумеется, я пыталась отделаться от Геннадия Ивановича. Можно сказать, что мне это даже удалось. Но — странное дело! — не доставило ожидаемого удовольствия и облегчения. Другие мужчины из числа тех, с которыми я общалась здесь — исключая, конечно, Головина, — оказались несколько более презентабельными, чем «красный директор» Геннадий Иванович Турунтаев, но куда более скучными.
По крайней мере такого фейерверка маразма, густо сдобренного выдержками из речей Геннадия Андреевича Зюганова, от них не дождешься. Все больше комплименты да разговоры по наезженной схеме: «а не выпить ли нам шампусику, наша бесценная леди?»
Поэтому когда я наткнулась на Турунтаева во второй раз — он был уже без жены, но с каким-то довольно угрюмого вида человеком средних лет, — то почти обрадовалась.
Стоящий за спиной Турунтаева телохранитель аж вздрогнул, когда его босс подпрыгнул на месте, свалив хрустальный графин с водкой, и заверещал:
— Женя… иди-ка сюда, дорогая! Я тут доказывал Алексею Павловичу, что… ты это самое…
Он сбился, очевидно, потеряв нить мысли, и тут же предложил выпить за мир во всем мире, за бог с нами и хрен с ними… «и Ле-е-енин такой молодо-ой, и юный Октябрь впереди-и».
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33