Мэнди поспешила выйти, чтобы подобрать их, и собрала уже половину, когда из кухонной двери появился Стивен и радостно воскликнул:
— Итак, вы все-таки решили пожалеть меня, колючка?
Ей не оставалось ничего, кроме как смириться с создавшимся положением. Добрых полчаса они сновали взад и вперед, перенося бумаги, книги, одежду и несколько набитых саквояжей в необыкновенно чистую комнату, которую Джамиля подготовила для гостя. Весь багаж Стивена был разобран Мэнди, героически выполнившей свою добровольную повинность. Ношеные рубашки и носки были брошены в большую корзину для грязного белья в ванной комнате. Бумаги и книги — сложены в стопки на письменном столе и на книжной полке.
— Надо найти для вас еще несколько полок, — решила Мэнди, — и столик для пишущей машинки. Думаю, что смогу выделить вам пару картонных папок для вашей корреспонденции.
Опустившись на кровать, Стивен вытер мокрый лоб.
— Аманда, — вздохнул он, — вы лучшая из женщин, сокровище из сокровищ, бриллиант чистой воды. Что бы я без вас делал?
— Избавили бы себя от обязанности произносить цветистые восточные комплименты, — засмеялась она.
— Это все здешняя атмосфера. Древняя земля Карфагена и вдобавок присутствие умной дочери специалиста по Востоку. — Он поднялся. — А теперь было бы недурно принять душ в моей прелестной, выложенной разноцветным кафелем ванной комнате. Шестинедельное уединение, размышления о вечном могут быть прекрасны для души, но не для бренного тела. Чуточку комфорта — вот что мне не хватает. Кстати, — добавил он, когда Мэнди повернулась, чтобы выйти из комнаты, — мне надо знать, не сможет ли дядя Ноэль одолжить мне что-нибудь вроде смокинга. Я слышал, что мы идем обедать в роскошный ресторан, в такое место, пожалуй, не впустят, пока не нацепишь галстук-бабочку.
Оказавшись в своей комнате, Мэнди прилегла на кровать, радуясь возможности отдохнуть пару минут перед тем, как начать одеваться к обеду. Она пропустила свое дневное купание с Рамоном, если, разумеется, он ждал ее, но это не имело большого значения. Между ними не было твердой договоренности.
Сейчас же ей надо было решить, что надеть к обеду, который обещал быть более занимательным, чем привычная безмолвная трапеза с профессором, который говорил только о своей работе. Таких разговоров ей обычно хватало в течение дня!
Нет, она не жаловалась на пожилого джентльмена. Он был очень милым, Мэнди просто обожала его, но это человек, одержимый событиями, которые произошли две тысячи лет назад. В больших количествах эти истории скучны.
И все же она была признательна ему за то, что он предложил ей сопровождать его в это райское место, в этот чудесный золотой край, где каждый день приносил все большее очарование. К тому же Мэнди имела постоянную оплачиваемую работу и жила совершенно самостоятельно. Это было гораздо лучше, чем сидеть дома, ничего не делая.
Ей нравилось помогать отцу, но она понимала, что делает работу, которую могла выполнить любая машинистка. Все усложнилось, когда она оставила университет, окончила курсы секретарей и решила, что больше не будет продолжать учебу. Зачем ей диплом? Будущее пугало ее, потому что в нем не было никакой цели. Искусствоведческое образование казалось слишком неопределенным, большинство обладателей подобных дипломов в конце концов становились простыми учителями. А эта профессия не для нее. Мэнди не представляла, что когда-нибудь ей придется носить скучные строгие костюмы, которые позволят ей предстать перед целым классом развеселых подростков. Она сама еще совсем недавно была такой же.
Поэтому, к разочарованию родителей, она сменила учебу в университете на стенографию и машинопись. Работа секретарем не позволяла называть себя бакалавром гуманитарных наук. Но, по крайней мере, обещала разнообразие в знакомствах и возможность путешествовать. Она привела ее сюда, в Тунис.
Спустя короткое время Мэнди стояла перед зеркалом, вычесывая из волос морской песок и жалея, что ей не удалось вымыть голову. Впрочем, ее волосы, уложенные короной вокруг головы и закрепленные зеленой бархатной ленточкой, и так выглядели неплохо. Длинное платье из узорчатого шелка тоже было зеленым с золотыми крапинками.
Солнце только село, когда они втроем спустились по тропинке к отелю. Вместо того чтобы, как обычно, сразу пойти в обеденный зал, профессор прошел в бар, имеющий форму подковы, изгибающейся между бассейном и пляжем. Клумбы с яркими цветами украшали плиточный пол, густая виноградная лоза оплетала решетчатую крышу, принося прохладу. Плетеные сиденья были очень удобны, а столики застелены белоснежными скатертями. Потягивая ледяной кампари, Мэнди слушала нежный шепот волн, накатывающихся на ближайший берег. Профессор со Стивеном с увлечением рассуждали о затерянных каналах, погребенных под песками Сахары.
Одетый в выходной профессорский костюм, который, правда, был ему слегка маловат, Стивен выглядел гораздо более респектабельно, чем сразу же после приезда, но в его внешности все же оставалось что-то, отличающее его от других посетителей бара. Загрубевшие от работы руки и широкие запястья, выступая из коротких рукавов пиджака, казались слишком большими, а галстук-бабочка, обязательный элемент одежды, сидел криво. Завитки влажных от жары волос спадали на лоб.
Сам же Стивен, по-видимому, даже не подозревал об этих недочетах. Он смотрел вокруг с милой улыбкой, ожидая от вечера только приятных впечатлений.
Сколько ему может быть лет? — подумала Мэнди. Наверное, тридцать с небольшим…
Перехватив ее оценивающий взгляд, он поднял бровь и дружески улыбнулся девушке.
— Боюсь, наш разговор о древних каналах Сахары не показался вам слишком занимательным, — извинился он.
— Ничего, все в порядке, — смиренно заметила она. — Я уже привыкла находиться в обществе ученых — немолодых джентльменов, которых не интересуют события, произошедшие позже, чем за 500 лет до нашей эры.
Стивен громко рассмеялся и поставил на стол бокал, в котором звенели кусочки льда.
— Я возмущен тем, что меня назвали немолодым джентльменом, — обиженно заметил профессор. — И уж, разумеется, ты не можешь отнести к этой категории Стивена.
— Я и не собиралась этого делать, — успокоила его Мэнди. — Я имела в виду своего отца.
— Древние восточные сокровища, таинственная религия, — кивнул Стивен. — Как-нибудь вы должны рассказать мне о них, хорошо?
Думает расположить меня к себе, решила Мэнди. Как будто она жить не может без разговоров о восточных религиях!
— Я сейчас, мои дорогие… — профессор поднялся, — нам следует пойти в ресторан и позаботиться о желудке.
Еда, как всегда, оказалась превосходной. Так как они пришли в обеденный зал несколько позднее обычного, то к тому времени, как им подали кофе, ресторан был полон. Мэнди следила за яркими группами прибывающих гостей, ищущих свободные столики. Стивена, казалось, тоже занимала суета, происходящая вокруг. Он изредка кивал головой мужчинам, проходящим мимо их столика, и один раз даже приподнялся со своего места, чтобы поприветствовать величественного вида даму в бледно-лиловом атласном платье, сопровождающую группу людей к зарезервированному столику.
