Затем художник написал портрет премьер-министра по имени Флоридабланка, коротышки, переживавшего из-за своего маленького роста. Девушка слышала эту историю от отца: Гойя изобразил на картине самого себя, показывающего свою работу натурщику. Он ловко уменьшил себя на десять сантиметров, чтобы казаться ниже всесильного в ту пору министра. Благодаря этому художественному подхалимажу на живописца посыпались похвалы и другие заказы.
Портрет монаха без лица будет портретом Лоренсо Касамареса, которого девушка не знает. Инквизитор приходил в мастерскую только раз, чтобы сделать заказ, выбрать формат, а также дать общее представление о своем облике и одеянии. После этого он исчез. Он не явился позировать. Говорят, что недавно он уехал из Мадрида по неизвестной причине. Между тем Гойя написал сутану.
Художник спрашивает девушку:
— Ты уже видела призраков?
— Нет, — отвечает она, — но я видела колдунью.
— Правда?
— Да, правда. И у нее было лицо!
— Как же она выглядела? — спрашивает Гойя, не прекращая работать и слушая вполуха.
— Она была совсем дряхлой, скрюченной… Грязной… и от нее воняло!
— Странно, — замечает Гойя сквозь зубы.
— Почему странно?
— Я тоже знаю одну колдунью, — говорит он, в то время как его глаза то и дело перебегают от натурщицы к полотну.
— Какая же она?
— Молодая, улыбчивая, болтливая, нетерпеливая и душится жасмином.
— Не может быть!
— Может. Прямо сейчас я пишу ее портрет.
— Я не колдунья, — говорит девушка, перестав улыбаться.
— Почем тебе знать?
Художник откладывает палитру и объявляет, вытирая руки о фартук, по-прежнему не сводя глаз с картины, что сеанс окончен.
— Это всё?
— На сегодня — да.
— Когда же будет закончена картина?
— Уж это мне решать.
Девушка рассматривает свое лицо на холсте. Как и большинство натурщиц, она глядит на себя с недоверием, спрашивая, действительно ли у нее такой цвет волос и глаз. Девушка хочет знать, хороша ли она «в таком виде». Гойя разъясняет ей в нескольких словах, что когда мы смотримся в зеркало, то видим себя наоборот. В конце концов мы свыкаемся с ложным представлением о самих себе. Отсюда наше изумление, когда глазами художника мы внезапно видим свой истинный или почти истинный облик.
Натурщица надувает губы, продолжая сомневаться.
Гойя некоторое время неподвижно стоит, глядя на свое полотно.
Да, это призрак. Призрак прелести и красоты, призрак невинности, спустившийся с Небес, чтобы в один прекрасный день попасться ему на глаза, оказаться рядом с ним. Если ангелы существуют, то вот один из них. Не приходится сомневаться в том, что у них есть пол. Никогда в жизни, ни у одной из позировавших ему женщин он не видел подобного лица. Откуда оно взялось? Кто его создал? И что оно пытается ему сказать?
Девушку зовут Инес Бильбатуа. Экипаж с кучером ждет, чтобы отвезти ее домой или, точнее, в дом ее отца. Томас Бильбатуа, баск по происхождению, — это купец, сын купца. Он торгует всем, что продается, но в первую очередь экзотическими товарами из Африки, Америки и Индии. Он провел пятнадцать лет жизни в странствиях по морям и открыл магазины едва ли не повсюду: в Веракрусе, Акапулько, Оране, Сенегале, Гоа, Маниле и Кампече. Томас Бильбатуа — один из тех, довольно немногочисленных в Европе коммерсантов, которые проявляют интерес к Азии и, к примеру, знают, что три четверти объема мексиканской торговли приходится не на Европу, а на Китай, Индию и Японию, перевалочным пунктом которой служат Филиппины. Именно этим путем, проходящим через всю Мексику, а затем через Атлантический океан, доставляются в страну ценные товары: шелк, слоновая кость, изумруды, пряности, всё, что приносит хороший доход.
В самой Испании у купца склады в Бильбао и Кадисе. У него есть партнеры в Валенсии и Барселоне, и в их руках вся средиземноморская торговля. Он заключал сделки с сотнями торговцев.
Притом Томас Бильбатуа — судовладелец, обладающий паями в нескольких морских компаниях. Баски всегда были мореходами. Они гордятся тем, что добрались до американских берегов задолго до Христофора Колумба, но никогда об этом не трубили, не желая раскрывать тайных мест своего рыбного промысла.
Дворы и коридоры огромного купеческого особняка в Мадриде завалены крокодильими шкурами, живыми попугаями, мешками имбиря, мускатного ореха, гвоздики, зеленого перца и мексиканских пряностей, обжигающих горло, кофе и чая двадцати четырех сортов, множеством мешков с рисом, бананами, манго, помидорами, горами кокосовых орехов и редкого картофеля, привезенного из Перу, уймой изделий из бронзы и серебра, украшениями, корзинами, сплетенными в бассейне Амазонки и других местах, малайскими кинжалами, марокканскими копьями, шкатулками, отделанными чистым золотом, рулонами китайского шелка, лакированными ширмами с Коромандельского берега, индийским хлопком, вышитыми тканями, персидскими коврами, кубинскими сигарами, а также всевозможными сладостями и заморскими винами.
В здешних ларцах хранятся драгоценные и полудрагоценные камни. Состоятельные художники, порой даже сам Гойя, приходят сюда за лазуритом, ляпис-лазурью, из которой после растирания получается бесподобная синяя краска.
Ходят слухи, что отец Томаса, старый Бильбатуа, в свое время продавал живой товар и его семья отчасти разбогатела на торговле рабами. Причем торговля эта велась в двух направлениях: папаша поставлял в американские страны негров, купленных на африканском побережье. Его суда также порой перевозили индейцев из Нового Света, которых он продавал в Европе как диковинных зверей.
Отец Инес Томас Бильбатуа отвергает эти обвинения, просто-напросто пожимая плечами. Судя по его речи, это современный образованный человек. Он трижды побывал в Соединенных Штатах Америки, пятнадцатью годами раньше завоевавших независимость с помощью французских и испанских, о чем меньше известно, войск.
Заморского гостя принимал сам Вашингтон, в довольно скромном доме, без военной охраны, где простая служанка открыла ему дверь и попросила подождать минут десять в небольшой гостиной, где Вашингтон встретился с торговцем. Великий человек беседовал с ним о своем народе, своей борьбе и своих надеждах. Американец заявил, что Испании, которой он очень благодарен за военную помощь, придется рано или поздно — чем раньше, тем лучше, — отказаться от своих колониальных владений, которые он назвал анахронизмом. Зачем защищать с одной стороны то, что разрушают с другой? — вопрошал Вашингтон. Он неоднократно употребил слово «свобода» и пообещал баску оказать содействие в его начинаниях.
Бильбатуа любил повторять, что первый американский президент сказал ему в тот день: «Свобода немыслима без свободы торговли».
Томас Бильбатуа — испанский представитель той отважной буржуазии, которая, укоренившись в Европе, в настоящее время завоевывает остальной мир. Временами он сожалеет о своем одиночестве, сетует на иссушающую косность испанских привычек, умственную лень своих земляков и их патологическое отсутствие любопытства в отношении остального мира. Испанский король никогда не бывал по ту сторону океана и ни разу не был в новых землях. Порой купец говорит: «Мне следовало бы родиться англичанином».
