Остальные трое были больны и слабы, так что их не терзали слишком жестоко - губернатор добивался не смерти, а отречения. По той же причине власти прислали врача, чтобы лечить их раны.
Наконец Такэнака понял, что никакими пытками узников не сломить, напротив, ему доложили, что скорее иссякнут источники на вершине Ундзэн, чем удастся заставить их отречься от веры, - и губернатор приказал вернуть мучеников в Нагасаки. Пятого января Беатрису да Коста поместили в непотребное заведение, а святых отцов заточили в темницу, где они томятся и по сей день. Жестокий тиран был посрамлен. Так завершилась эта борьба, вселившая мужество в верующие души, и это послужило лишь еще большему распространению в народе нашего Святого учения».
В Риме не допускали и мысли, чтобы Феррейра, приславший такое письмо, мог предать Бога и Церковь и покориться язычникам, как бы жестоки ни были пытки.
* * *
1635 год, Рим. Четверо священников во главе с преподобным Рубино твердо решили достигнуть Японии, чтобы очистить Святую Церковь от позорящих ее слухов об отступничестве Феррейры и продолжить в Японии тайную проповедь Христианства. Поначалу этот на первый взгляд безрассудный план не встретил одобрения отцов Церкви. Конечно, подобный душевный пыл и религиозное рвение внушали симпатию, но Церковь не решалась посылать новых миссионеров в языческую страну, где их подстерегала смертельная опасность. Вместе с тем добрые семена христианства, посеянные некогда Франциском Ксавье[3], дали в этой стране обильные всходы, и невозможно было лишить японских верующих духовных пастырей, это было чревато гибелью веры. Мало того, в те времена отречение падре Феррейры в крошечной и далекой Японии, находившейся на самом краю земли, не было просто предательством отдельного человека - то было бы позорным крушением веры, посрамлением всей Европы. Последнее соображение взяло верх - падре Рубино и его единомышленники получили разрешение отбыть в Японию.
Независимо от них трое молодых португальских священников тоже задумали, хотя и по несколько иным причинам, тайно пробраться в Японию. В прошлом все они были учениками Феррейры, читавшего курс богословия в семинарии при старинном монастыре Кампо-Лидо. Все трое - Франсиско Гаррпе, Жоан де Санта-Марта и Себастьян Родригес - готовы были смириться с мыслью, что их наставник Феррейра принял мученическую кончину, но чтобы он, как жалкий пес, пресмыкался перед язычниками - этому они отказывались поверить. Их твердую убежденность разделяло все португальское духовенство. Юноши стремились в Японию, чтобы выяснить истинное положение вещей. В Португалии, так же как и в Италии, отцы Церкви после некоторых сомнений и колебаний все-таки покорились решимости молодых людей и дали согласие на это опасное предприятие. Это было в 1637 году.
Трое друзей стали немедленно готовиться к долгому путешествию. В те времена португальские миссионеры обычно отправлялись на Восток из Лиссабона с караваном судов, плывших в Индию. Проводы каравана были событием, будоражившим весь Лиссабон. Далекая восточная «Зипангу», находившаяся, как казалось раньше, на самом краю света, обрела теперь для них живые краски. Разворачивая карту, они видели далеко за Африкой португальские владения в Индии, еще дальше тянулась россыпь островов и разные азиатские страны. Япония, крохотная, похожая на гусеницу, помещалась на самом восточном краю карты. Чтобы попасть туда, нужно было сперва добраться до Гоа в Индии, со времен Франциска Ксавье служившего для миссионеров воротами на Восток; оттуда еще предстояло плыть - долгие дни и месяцы - по морям и океанам. В Гоа было две духовные семинарии, где обучались юноши из многих восточных стран, а европейцы - миссионеры получали знания о тех странах, куда им предстояло затем отбыть. Нередко ждать попутного корабля приходилось полгода, а то и год.
Трое путешественников тоже не теряли времени, стараясь как можно больше узнать о Японии. К счастью, еще со времен Луиша Фроиша португальские миссионеры регулярно присылали из Японии подробные донесения. Из них следовало, что новый правитель Японии, сёгун Иэмицу[4], преследует христиан с еще большей жестокостью, чем его дед и отец. Особой свирепостью отличается губернатор города Нагасаки, Унэмэ Такэнака: требуя отречения от христианской веры и возвращения к буддизму, он подвергает верующих нечеловеческим истязаниям. Случается, за один день в Нагасаки казнят по семьдесят человек. Достоверность этих сообщений не внушала сомнений, сам Феррейра тоже присылал на родину письма такого же содержания. Во всяком случае, с самого начала следовало быть готовыми к тому, что после долгого и трудного плавания в Японии их ожидают испытания, быть может, еще более тяжкие, чем этот путь.
Себастьян Родригес родился в 1610 году в небольшом, известном своими рудниками городе Таско и семнадцати лет посвятил себя служению Богу. Жоан де Санта-Марта и Франсиско Гаррпе, оба уроженцы Лиссабона, сблизились с Родригесом в семинарии при монастыре Кампо-Лидо. С самого первого дня они сидели бок о бок на семинарской скамье и хорошо знали учителя Феррейру, читавшего им богословие.
Сейчас Феррейра находился где-то там, в Японии. Изменились ли после пыток его ясные голубые глаза, его лицо, излучавшее сияние доброты? Родригес с друзьями часто задумывались над этим. Но допустить, чтобы это лицо исказила тень унижения, - нет, этого представить себе они не могли. Невозможно было поверить, чтобы их учитель отринул Бога, отрекся от истины... Родригес с товарищами стремились во что бы то ни стало добраться до Японии, чтобы узнать, жив ли падре Феррейра, узнать, какова его участь.
* * *
Двадцать пятого марта 1638 года, под гром пушек крепости Белен, Индийская флотилия покинула устье реки Тежо. Получив благословение епископа Жоана Даско, Родригес с друзьями поднялся на борт флагманского корабля «Санта-Изабелла». Вот уже позади остались желтые воды устья, корабль заскользил по ярко-синему, озаренному полуденным солнцем морю, а они, опершись о поручни, еще долго смотрели в горы, купавшиеся в солнечном свете. Красноватые стены сельских хижин, церкви... Ветер доносил колокольный звон, провожавший флотилию.
В те времена, чтобы попасть в Вест-Индию, нужно было обогнуть Африку. У западных ее берегов на флотилию обрушился ураган.
Второго апреля прибыли на остров Порту-Санту, затем на Мадейру, шестого апреля - на Канарские острова, после этого при лившем непрерывно дожде начался полный штиль. Течением корабли отнесло назад, к северу.
При полном штиле стояла мучительная жара. На кораблях появилось много больных. Только на «Санта-Изабелле» более сотни больных лежали на палубе и в каютах, стеная от боли. Родригес и его спутники вместе с матросами ухаживали за больными, помогая делать кровопускание.
