Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
– А кто… нёс… его… там… Мама?
– Чушь.
Без дальнейших объяснений он широкими шагами пошел к эскалатору. Говорить мне удавалось с трудом.
– Скажи… что там… у тебя?
Его ответ я едва разобрала, потому что он бежал впереди и даже не обернулся.
– Дрель, аккумуляторный шуруповерт и так, по мелочи, всякое барахло, я не могу работать с чужим инструментом.
Поднявшись наверх, мне пришлось поставить чемодан, терпеть было уже невмоготу. Я ухватила отца за рукав.
– Постой минутку… мне очень нужно… в туалет. Постой, пожалуйста… возле чемодана… я постараюсь… побыстрей.
– Можно было бы сделать это и заранее. Так всегда происходит, когда оставляешь все на последний момент.
– Да, да…
Мне было уже все равно, я рванула в туалет.
Сначала пришлось разменять мелочь, потом пропустить вперед трех дам, стоявших передо мной в очереди, и все же процедура не заняла и пятнадцати минут. Вернувшись, я обнаружила на прежнем месте только чемодан, правда, рядом с ним топтались два полицейских в черно-синей форме. Один из них возбужденно говорил что-то в переговорное устройство, я разобрала только «…бесхозный… нужна собака… оцепление», и меня прошиб холодный пот. И тут я увидела отца. Он стоял в пяти метрах, ел хот-дог и с интересом наблюдал за происходящим. Как и некоторое количество зрителей, которых становилось все больше. Полицейский, к которому я стремительно кинулась, оборонительно поднял руку. Я попыталась успокоить его приветствием.
– С чемоданом все в порядке. Это наш, я просто пошла в туалет.
Я бросила на отца гневный взгляд, но он в это время отвернулся. Второй полицейский опустил переговорное устройство и грозно посмотрел на меня:
– Что это значит? Вы оставляете багаж без присмотра и отправляетесь в туалет? Как вам пришло это в голову? Вы ничего не слышали о мерах безопасности? Или о терроризме?
Второй полицейский шагнул ко мне. Настроение у него было не лучше.
– По-моему, я брежу! Вы чуть было не стали причиной закрытия центрального вокзала и возвращаетесь назад, как ни в чем не бывало? В голове не укладывается!
Злорадно-любопытствующие лица окружающих нас зевак добили меня окончательно.
– Папаааа!
Крик получился пронзительный и слегка жалобный. Полицейские многозначительно переглянулись. Кое-кто из зевак сочувственно покачал головой. Я, пытаясь сохранять спокойствие, ткнула пальцем в сторону отца, который безучастно смотрел на меня, слизывая при этом с пальцев датский майонез.
– Это мой отец. Это его чемодан. Он должен был за ним приглядывать. А теперь он ест хот-дог. При чем тут я?
Какая-то женщина посмотрела сначала на меня, потом на отца, затем на свою спутницу и громко сказала:
– Либо под наркотой, либо пьяные. Фу, пойдем отсюда!
Мы пробыли с отцом в полицейском участке вокзала примерно десять минут. Чтобы нас довольно немилостиво отпустили, пришлось открыть чемодан, еще раз дать объяснения и заплатить пятьдесят евро в вокзальную кассу.
Я вся кипела. Отец продемонстрировал им свой номер «я плохо слышу, мне трудно ходить, и я совершенно оторванный от жизни островной житель», он якобы вообще ничего не понял, ему так неприятно. Еще и дочка внезапно исчезла, и это не в первый раз. Я волокла за собой чемодан так, будто он был на колесиках, что производило адский грохот. Отец бросил на меня осторожный взгляд.
– Но это… в самом деле…
– Папа, если ты скажешь еще хоть слово, я просто брошу тебя здесь вместе с твоим дурацким чемоданом!
Следующие несколько минут отец действительно молчал, если не считать фразы «А с местами для парковки здесь неплохо», которую я проигнорировала, потому что в это время запихивала чемодан в багажник, а потом хлопнула дверцей громче, чем нужно. Папа вздрогнул, что пошло мне на пользу.
Мы сели в машину. Заводя мотор, я, не глядя на отца, сказала:
– А теперь мы едем к Доротее.
Ответить мне папа, очевидно, не рискнул.
Датчик внешней температуры показывал двадцать пять градусов, небо сияло голубизной, погода стояла самая что ни на есть отпускная. А папа с дочкой сидели в машине в злобном молчании. Я искоса бросила на отца осторожный взгляд. Никто не сумел бы лучше его принять такой подавленный вид. Он вертел в руках свою кепку, молния ветровки была застегнута до самого верха, на лбу блестели капли пота. И мне опять стало его жалко. Каждый раз одно и то же. Он ведет себя невыносимо, я злюсь, а в итоге чувствую себя виноватой. И всегда делаю первый шаг.
– Тепло, правда? Почему ты не снял куртку?
Он ответил мне ясным взглядом.
– У нас было слишком мало времени. Я потерплю.
Через несколько метров у обочины нашлось свободное место для парковки. Я припарковалась и заглушила мотор. Папа оглянулся.
– Здесь живет Доротея? Местечко так себе.
– Она здесь не живет. Я остановилась, чтобы ты мог снять куртку.
Он посмотрел на меня сияющими глазами:
– Это так мило!
Пока он отстегивал ремень безопасности, выбирался из машины, снимал куртку, аккуратно укладывал ее на заднее сиденье, снова усаживался и пристегивал ремень, я решила больше не вспоминать эпизод с чемоданом.
Отец облегченно вытер лоб.
– Да, так лучше. Однако очень тепло. Думаю, это оттого, что город загазован. Вся эта жара. На Зюльте полицейские не ходят в черном. Они вообще мне не нравятся, слишком уж грозные на вид.
Я поискала какой-нибудь радиоканал и сделала звук погромче.
Доротея закрывала свою машину, когда мы въехали на парковку перед ее домом. Она с улыбкой пошла нам навстречу.
– Вот и вы наконец! Я ждала вас полчаса назад. Неужели поезд опоздал?
Она обняла сначала моего отца, потом меня. Через ее плечо я бросила на отца предостерегающий взгляд. Он успокаивающе кивнул:
– Разумеется, поезд опоздал, но недостаточно, чтобы получить талон на компенсацию, да я бы все равно не смог им воспользоваться, а потом нас…
Я перебила:
– Ну вот, сейчас выпьем кофе и погрузим вещи. Мы поедем на машине Доротеи, у нее багажник больше. И нам вскоре пора выезжать, иначе мы опоздаем на паром.
Доротея переводила взгляд с отца на меня и обратно.
– Кофе готов. Скажи, пожалуйста, Хайнц, тебе нужно поесть горячего или достаточно пирога?
– Я перехватил на вокзале булочку с сосиской, там еще был такой спектакль…
– Пойдем, папа, – подтолкнула я его к дому. – Давай сначала выпьем кофе.
Спустя полчаса Доротея уже в который раз утирала слезы от смеха, но безрезультатно, потому что стоило ей только взглянуть на меня, как она прыскала снова. Связно говорить она не могла.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
