Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Два туриста идут вверх по руслу реки, можно сказать: по равнине идут. Правый берег — высоченная каменная отвесная стена метров за сто высотой. К левому берегу прижимается сопка, местами скалы. Хвойный лес на самых верхах.
Тишина начинает давить на уши, слышен только слабый шорох лыж. Разговаривать не хочется. Тимоха включил транзистор, покрутил настройку. Приёмник не поет и не говорит, — только шипенье на разных тонах: маленький диапазон, плохой приёмник, ни черта не ловит. Советская радиоэлектронная промышленность начала гнать сплошной брак. Потихоньку перестраиваются! Никому не могло придти в голову, что отечественная радиоэлектронная промышленность замерзает. В скором времени заморозят почти всю промышленность супердержавы…
В городе, рядом с телецентром, транзистор отлично работал! Стоило выехать за город — всё, тишина. Нарушение прав потребителя? — Нет, это чистой воды обман потребителя!
Приёмник нужно отремонтировать. Подошел к прижиму левого берега, со всего маху произвел ремонт. Куски пластмассы разлетелись в разные стороны, в руках остался только ремешок. Он пригодится — в тайге нужны всякие разные верёвочки. Транзистор купит новый, другой марки. Может, тот будет работать? Зачем через всю тайгу тащить лишний вес? Не мог просто взять выкинуть приёмник в снег — жалко. Вдруг кто пойдёт, да найдёт целый приёмник, обрадуется дармовщине?! Теперь только плату найдут с радиодеталями и динамиком.
Нет, не найдут плату! Гоша подобрал плату, положил на выступ скалы, снял топор. Рубящий инструмент у него на поясе, в специальном чехле. Напарник обухом топора расплющил плату. Вот такие они нехорошие, два товарища, — ни себе ни людям. Напарники стоят друг друга. После коварной, циничной расправы над транзистором обоим как-то легче стало на душе и физически. Пар, что ли, выпустили, накопившийся в цивилизованном развитом, но почему-то перестраивающемся обществе? Возможно, и так.
За мостовыми быками Корица с юго-восточного направления поворачивает на северо-восточное направление. Так что теперь идут на северо-запад, больше забирая к северу. Отвесные скалы правого берега сошли на нет. Открылась небольшая пойма. Устье первого притока, речка Фирсовка. Корицу в основном питают притоки с хребта Шренка. С восточного приморского хребта в Корицу впадают только небольшие ручейки.
Правый берег выше первого притока стал похож на тайгу: сопки, поросшие молодым ельником. Левый берег периодически выставляет напоказ свои прижимы, на склонах левого берега преобладают лиственные породы деревьев. Берёза, ольха, рябина, ельник на самых верхах.
Второй перекур сделали на устье Ломоносовке. — Быстро, однако, дошли, играючи, без какого-либо напряжения. Путь пока что ровный, уставать негде. Но потом прошибло чрезмерно.
Всего-навсего — застоялись, организм поднакопил шлаков. Сильно пить хочется.
Выше устья, где Ломоносовка вьёт замысловатые петли по пойме, есть места с открытой водой. Как подобраться к воде? Снежные обрывы за два метра. Гоша из кармана рюкзака достал эмалированную кружку, бухточку капронового шнура. Привязал конец шнура к кружке так, чтобы она, наполненная водой, не сыграла вверх дном.
Проблему, связанную с обезвоживанием организма, решили в два счёта: на раз — Тимоха решил, на два — Гоша напился водицы. Ох, и водичка, ох, и вкусна! Правда, зубы ломит — холодна больно. Речная водичка после городской водопроводной воды — как небо и земля! Наступила календарная весна. На горводоканале хлорки столько сыплют, что от закрытого водопроводного крана несёт хлоркой, не говоря уже о воде…
Сфотографировались с кружкой в руках. На заднем плане — глубокая снежная яма с открытой водой.
Ровный путь закончился, и на небольших подъёмах лыжи стали стрелять назад. Пока падений не было. Чтоб не было падений дальше, нужно намазать лыжи. Точней, подбить под колодку фиолетовой плюсовой мазью. Стоит самую малость переборщить мази, — лыжи начнут собирать свежее ночное покрывало. Быстренько проделали эту процедуру, вперёд-назапад. Лыжи скользить стали отвратительно, зато хорошо держат на подъёмах, снег не налипает.
Пойму, где речка рисует петли, срезали по правой стороне, прошли у самого начала сопки. Срезали довольно много. Тимоха хорошо знает, как здесь речка петляет, — пришлось прогуляться по руслу, по всем кривунам. Пока что идут, скажем, по проторенному зимнему пути. Прошли место, где в январе костёр жгли, — проторенный путь закончился.
Полчаса ходу, и на пути — точно такая же развилка. Такая, да не совсем. На этой развилке рельеф знаком. Больно схожи развилки, — кругом молодой ельник. Вначале пятидесятых реку Корицу вместе с притоками выкосили подчистую. Многие реки острова были выпилены под корень, под ноль. Многие реки острова голые и по сей день. Корица — одна из немногих речек, которая самостоятельно покрылась молодой еловой порослью.
Вылезли с русла реки на левую сторону, на небольшую пойменную поляну. Взяли вправо, немного поднялись, почти до начала молодого ельника. Ура! На этот раз ребята победили! На сегодняшний день победили, — полная победа лежит в посёлке Чехов. Зимовье стоит на своём прежнем месте. Значит, в январе, перепутал развилки, когда вил петли в поисках избы. Совсем немного не дошел до следующей, до нужной развилки. Хорошо, что не дошел. Не надо посещать зимовья во время пушного промысла. Тем более данную избу: здесь охотится главный охотник Сахалина. Это не будка на ключе в районе реки Жуковки. — Отличное охотничье зимовье, избушка.
Изба на две трети под снегом, на крыше — приличный сугроб. Вход в сени занавешен солдатским одеялом. Сбросили рюкзаки, сняли лыжи, по снегу, как с горки, съехали в сени. Давненько здесь никого не было. Замело вход, в сени снега прилично надуло, несмотря на одеяло, служащие в качестве двери. Как говорится, курица — не птица, одеяло — не дверь. Дверь в саму избу с торца, смещена вправо и нараспашку. Охотник, видно, забыл дверь закрыть. Он всё время забывает закрывать дверь! Далеки ребятишки от промысловой охоты, от жизни в зимовьях.
Зашли в избу. Слева в углу печка, за ней маленький стол. Над столом небольшое окно. Над окном полка с посудой. Дальше до торца нары одноместные. На торце по центру еще окно, под ним стол размерами больше первого. По правой глухой стене на всю длину нары. В избе три спальных места. Много постельного белья, матрасов, одеял, гора подушек. Три спальных места, а белья в два раза больше. Короче, в этом доме жить можно. Увиденным остались довольны. Гоша был поражен! Тимоха был поражен в том году в июне месяце.
В этот раз он был сильно удивлен: над торцевым окном висит портрет главного перестройщика — портрет Горбачёва, вырезанный из газеты. Странно, почему изображение отца русской демократии совершенно цело? И вообще, кто его повесил на стенку? Первый и единственный раз встретил такое место, где висит портрет Горбачёва. Весит по зову сердца, а не по зову партии. Правда, повесил портрет явно не пролетариат, — этот человек не вкусил всех прелестей перестройки. Он не стоял в очередях за водкой, за сахаром, курево у него было постоянно и мыло со стиральным порошком…
Затащили в избу рюкзаки. Тимоха, как главный истопник, завёл печку. Печурка ребятам понравилась, — классно сделано! На верху, на плите вырезан кружок диаметром сантиметров пятнадцать. Кружок прикрыт кусочком жести. На этой печке, по понятиям двух туристов, варить гораздо быстрее. Да уж! Каждый с ума сходит по-своему, в этом случае — явный перебор! С печкой, с кружком на плите охотник перемудрил. До такой степени перемудрил, что, в глазах профессиональных таёжников и охотников, хозяин зимовья с данной печкой опозорится. Классной печка показалась двум туристам, которые в таёжной охотничьей жизни — полные дилетанты!..
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
