— Эрн? — спросил он, поднимая бутылку.
Когда Саймон стал разливать шампанское, Эрнест обратил внимание на его босые ноги.
— Вижу, у нас сегодня богемное настроение, — отметил он.
— Ну прямо бродяга, правда?
Саймон улыбнулся.
— Кэролайн хватил бы удар.
Эрнест вытер руки о передник и взял бокал.
— В том-то и беда, — произнес он, — что тебе всю жизнь приходится иметь дело с чувствительными созданиями, имеющими привычку закатывать истерику. Причисленные к лику святых члены исполнительного комитета, клиенты, эти ничтожества в Сити, этот ужасный старый недоросль, возглавляющий, как считается, творческий отдел — не знаю, почему он думает, что никто не замечает, как он каждые полчаса бегает в туалет и выходит оттуда с мокрым носом. Если хочешь знать мое мнение, скажу, что все они доставляют больше хлопот, чем того стоят. — Ему удавалось смаковать шампанское, сохраняя презрительное выражение. — Но ты, разумеется, меня об этом не спрашивал.
Эрнест поставил бокал и принялся яростно взбивать соус к салату, пока оливковое масло и уксус не вспенились. Окунув в миску мизинец, облизал его.
— Вкусно.
— Бизнес есть бизнес, Эрн. Вряд ли могут нравиться все, с кем имеешь дело.
Эрнст положил тонкие ломтики паштета на чугунную сковороду.
— Ладно, не дам им испортить нам ужин.
Он полил салат соусом и встряхнул его быстрыми ловкими движениями. Вытер пальцы и заглянул в сковороду.
— Знаешь, если перегреть, все пропадет. Паштет растает.
Разложил салат на две тарелки и, как только края ломтиков паштета запузырились, снял сковородку и выложил мягкие кусочки поверх листьев салата.
Саймон взял в рот свежий холодный лист салата и теплый сочный кусочек паштета. Эрнест тем временем, зажмурив глаза, с наслаждением вдыхал аромат вина.
— Нравится? — подмигнул Саймон. — Если верить кулинарным книгам, нам бы следовало пить сотерн.
Прежде чем ответить, Эрнест подержал вино во рту.
— Райский напиток. Не будем отсылать его назад.
Они молча доели салат. Саймон вытер тарелку куском хлеба и откинулся на стуле.
— Давно не получал такого удовольствия. — Не спеша отхлебнул вина и, подержав во рту, проглотил. — Как кухня на новом месте?
— Ужасная, — ответил Эрнест, разделывая баранью ножку. — Тесная и пластмассовая. Агент арендной фирмы очень гордилась ею. Говорила, сделана по специальному проекту. Для чего, сказал я, — ради ужина перед телевизором на одного?
Саймон снял квартиру на короткий срок на Рутланд-гейт главным образом из-за того, что она рядом с конторой. Он лишь мельком взглянул на нее по пути в аэропорт. Черт с ней. Лишь бы было где спать, пока не подберет что-нибудь подходящее.
— Это ненадолго, Эрн. Поищем квартиру, как только немного освобожусь.
Эрнест подал подрумяненную сочную баранину.
— Ну, этого нескоро дождешься. Уж я-то тебя знаю. Каждые пять минут то в Нью-Йорк, то в Париж, то в Дюссельдорф. Все время на бегу, разница во времени и плохое настроение, а когда в Лондоне — одно скучное заседание за другим. — Эрнест допил вино и налил еще. В свете свечи на его щеках заиграл румянец. — Знаешь, им там, в конторе, наплевать.
— О чем ты говоришь?
— Наплевать на тебя. Их волнует только, что они могут получить от тебя — новые машины, премиальные. А эта их глупая мышиная возня! На днях слышал, как Джордан целых полчаса пускал пар из-за того, что клиент припарковался на его месте в гараже. Можно было подумать, что кто-то пощупал его секретаршу. «Если немедленно не примут меры, я должен буду поставить вопрос перед Саймоном». Жалкое зрелище. Словно дети.
— Мне показалось, что ты собирался не дать им испортить наш ужин.
Эрнест продолжал, будто не слышал:
— Ещё одна вещь. Отпуска. В конторе триста человек и только один из них не был в отпуске. — Он потянулся за графином. — Еще бокал вина, если догадаешься, кто он.
Саймон протянул бокал.
— Я.
— Ты. Неудивительно, что так плохо выглядишь.
Саймон вспомнил о своем отражении в зеркале в ванной. Когда последний раз он брал отпуск? Кажется, почти два года назад, когда они с Кэролайн еще делали вид, что у них семья. Тогда он с радостью вернулся в контору.
Эрнест убрал тарелки и поставил на стол сыры.
— Должно быть, заговорило вино, — вздохнул он, — и, если хочешь, называй меня старым брюзгой. Мне наплевать. — Он принялся хлопотать над доской с сырами. — По кусочку каждого?
— Не знаю, Эрн. Сейчас полно работы.
— Оставь вместо себя Джордана. Он будет в восторге. Сможет ставить машину на твое место. — Эрнест поставил перед Саймоном сыр. — На. Возьми в рот кусочек брийя-саварена, закрой глаза и вспомни Францию. Ты всегда говорил, что тебе там очень нравится. Возьми машину и кати на юг. — Откинув голову, он улыбнулся Саймону. — Знаешь поговорку о деле и безделье?
— Знаю, Эрн. Только от работы не тупеешь, а богатеешь.
Он положил в рот кусочек сыра и подумал о юге. Теплом, чарующим юге с его ярким дневным светом, ласковым ветерком и бледно-лиловым вечерним небом. И никаких тебе заседаний, никаких совещаний.
— Соблазнительно, должен тебе сказать.
— В таком случае, — произнес Эрнест с видом победителя, — садись удобнее и наслаждайся жизнью. Соблазны на то и существуют.
Саймон потянулся за бокалом.
— Возможно, ты прав.
От вина было тепло и приятно во рту, оно успокаивало и расслабляло. Он ухмыльнулся, глядя на Эрнеста.
— О’кей, сдаюсь. Всего несколько дней. Почему бы и нет?
Глава 2
В половине девятого Саймон был на работе. В длинных, ничем, если не считать комнатных пальм и фикусов, не украшенных коридорах было тихо и пустынно. В последнее время этих растений стало так много, что пришлось нанять садовника, стройного молодого человека, постоянно протиравшего хлопчатобумажными перчатками глянцевые листья. Эрнест прозвал его администратором по листьям.
Сквозь открытую дверь Саймон заметил сотрудника бухгалтерии, склонившегося над первой за день справкой. Тот поднял глаза, довольный тем, что его усердие замечено. Саймон кивнул ему, отметив про себя, что даже не знает, как зовут сотрудника. Теперь их стало так много, к тому же в своих строгих модно пошитых костюмах все они были на одно лицо. Может быть, следует ввести значки с фамилиями и должностями?
Миновав владения Лиз, он прошел в свой кабинет. Знакомый американец как-то заметил, что это кабинет человека, имеющего власть, ибо он занимал угловое помещение, в силу чего из него открывался вид вдвое шире, нежели тот, который полагался сотрудникам менее высокого ранга, и — важная деталь, как сказал американец, — здесь не было такого атрибута, как письменный стол. Глубокие кожаные кресла, низкие столики, стенка с экранами телевизоров и дисплеями компьютеров, растения заметно крупнее и пышнее, чем те, которые украшали другие помещения агентства. Земной рай магната.
