Остановите на улице любого прохожего и спросите, что такое Офир, и в ответ он лишь недоуменно покачает головой. Тем не менее на протяжении многих веков это слово было окружено многочисленными мифами.
Библия рассказывает, какие товары доставлялись из Офира, но не сообщает, где находилась эта страна. Авторы полагали, что это известно всем — в Ветхом Завете содержится лишь упоминание, что тот, кто отправлялся в эти изобильные земли, отсутствовал три года. Некоторые исследователи воспринимали данные слова буквально, полагая, что путь туда занимает три года, и помещали Офир в самых дальних из известных им земель. На картах Птолемея Офир располагался на Малайском полуострове, а Христофор Колумб полагал, что нашел Офир на территории современного острова Гаити. Одни ученые в качестве возможного местоположения Офира предлагали такие места, как Индия, Мадагаскар, Цейлон, Аравия и даже Перу. Другие высказывали гипотезу, что слово «Офир» означает всего лишь «дальний».
Открытие грандиозных руин на юге Африки — они получили название Великого Зимбабве — убедило исследователей викторианской эпохи в том, что они наконец-то нашли библейский Офир. Древние руины, в честь которых после получения независимости была названа Родезия, были обнаружены в 70-х годах девятнадцатого века. В то время исследователям казалось, что развалины, расположенные в двухстах милях от ближайшего поселения, напоминают Храм Соломона. Несмотря на то что эта идея принадлежала археологам-любителям, на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков появились сотни книг, утверждавших, что загадка Офира наконец-то разрешена. Роман Райдера Хаггарда был всего лишь фантазией на тему этого удивительного открытия.
В настоящее время теория Великого Зимбабве признана несостоятельной, а расположение земли Офир остается тайной.
Если Офир — это первый ключ к поискам копей царя Соломона, то второй ключ связан с самой известной из любовниц царя Соломона — царицей Савской. Как и в случае с землей Офир, в Библии не сообщается, где находились подвластные царице территории. Мы даже не знаем ее имени — в III Книге Царств содержится лишь намек на то, что ее владения богаты золотом:
Царица Савская, услышав о славе Соломона во имя Господа, пришла испытать его загадками.
И пришла она в Иерусалим с весьма большим богатством: верблюды навьючены [были] благовониями и великим множеством золота и драгоценных камней; и пришла к Соломону и беседовала с ним обо всем, что было у нее на сердце… И подарила она царю сто двадцать талантов золота и великое множество благовоний и драгоценные камни… И царь Соломон дал царице Савской все, чего она желала и чего просила, сверх того, что подарил ей царь Соломон своими руками.
Сидя в полутемном храме Гроба Господня, я размышлял об Офире, о царице Савской и о золоте царя Соломона. Представлялось странным, что многие поколения ученых и авантюристов искали копи царя Соломона в столь далеких землях.
Ответ должен лежать где-то рядом.
На моей карте Ближнего Востока была изображена довольно обширная территория Восточной Африки — до озера Виктория на юге и Персидского залива на востоке. Я развернул карту и расстелил ее у ног. Если суда царя Соломона отплывали из Ецион-Гавера, который располагался неподалеку от современного Эйлата, в заливе Акаба, то в экспедиции за золотом они должны были следовать на юг, вдоль берегов Красного моря. Народ царя Соломона пришел на Землю Обетованную, спасаясь бегством из Египта. Евреи не были мореплавателями, и маловероятно, что корабли царя Соломона в поисках золота заходили дальше, чем это было необходимо.
Я понимал, что страна Офир могла располагаться и на юге Аравийского полуострова, возможной родины царицы Савской, но Сабейское царство, скорее всего, включало в себя и часть Африканского континента на противоположном берегу Баб-эль-Мандебского пролива. Чем дольше я размышлял, тем сильнее меня манила Африка, и особенно Эфиопия. Я побывал во многих африканских странах и уже давно мечтал об Эфиопии. Меня, как и многих других искателей приключений, завораживала история этой страны, ее фольклор и рассказы о странных обычаях.
Я давно знал, что царская династия Эфиопии ведет свое происхождение от Менилека, легендарного сына царя Соломона и царицы Савской.
Священный эфиопский текст под названием «Кебра Негаст» («Слава Царей») подробно излагает эту историю.
Забеременев от Соломона, царица Савская вернулась к себе на родину. Она оставила мудрого царя с его семьюстами женами и тремястами наложницами и уехала в сопровождении нагруженных дарами семисот девяноста семи верблюдов. Царица, которая в эфиопских текстах носит имя Македа, сама вырастила сына. Когда Менилек вырос, он совершил путешествие в Иерусалим, чтобы повидаться с отцом. «Кебра Негаст» сообщает, что, покидая Иерусалим, спутники Менилека выкрали Ковчег Завета и привезли его в Эфиопию. Предположительно ковчег до сих пор хранится в городе Аксуме на севере страны.
Судя по карте, до Эфиопии было легко добраться из подвластных царю Соломону земель — для этого требовалось лишь пересечь на корабле Красное море. В древности из Эфиопии вывозили обезьян, слоновую кость, ладан и мирру — в точности те же товары, что и из библейского Офира. Древние египтяне знали Эфиопию как страну, где легко добывать золото. В настоящее время в Эфиопии разведаны богатейшие запасы золота и других ценных минералов, причем в отличие от юга Африки, где в поисках руды нужно углубиться в землю на несколько сотен метров, на плоскогорьях Эфиопии руда залегает у самой поверхности.
Я встал, сложил карту и вышел на полуденное солнце. Справа от главного входа в храм Гроба Господня располагалась дверь в часовню, принадлежавшую эфиопской коптской церкви.
Когда-то в Иерусалиме существовал эфиопский монастырь, но в семнадцатом веке монахи, которые больше были не в состоянии платить налоги, установленные Оттоманской империей, переехали сюда, в несколько сырых комнатушек под крышей часовни св. равноапостольной царицы Елены. В настоящее время в Иерусалиме жила горстка монахов из Эфиопии, сохраняя традиции своих предков.
В одной из комнат я обнаружил небольшую молельню; ее стены были покрыты копотью, а скамьи до блеска натерты одеждой тысяч паломников. Фрески на стенах изображали встречу царя Соломона и царицы Савской. Я прошел через часовню и, преодолев один лестничный пролет, оказался на крыше. Под плакучей ивой дремал бородатый эфиопский священник; на нем была широкая черная ряса, а в руках он держал молитвенник. Рассматривая спящего священнослужителя, я думал о карте, об Офире и о путешествии.
Эфиопия ждала меня.
Обратный путь в отель снова пролегал мимо сувенирной лавки Али-Бабы. Я заглянул в открытую дверь. Хозяин дремал на стуле, но услышав на пороге мои шаги, тут же встрепенулся. Даже для такого ленивого торговца звук шагов означал приближение туристов, а туристы — это прибыль.
Заправив за уши дужки очков, Али-Баба посмотрел в моем направлении и, прищурившись, поинтересовался, что я думаю о стрельбе. Он сообщил, что это всего лишь мелкая перестрелка и что волноваться не из-за чего. Я ответил, что после покупки карты все мои мысли заняты копями царя Соломона и что я решил лично отправиться на их поиски. Я заявил, что собираюсь в Эфиопию.
