Юрген с пленником шел вдоль крепостной стены, где дорога была расчищена. Часовые у ворот вопрошающе смотрели на них. Мальчишка их не интересовал. Их волновало, почему нет смены. Как всем часовым, им казалось, что они простояли больше положенного.
— Внимание! Удвоить бдительность! — крикнул им Юрген.
Свободные часовые высыпали из караульного помещения и тоже вопрошающе смотрели на приближающегося Юргена.
— Нам послышалось или ты крикнул «тревога»? — спросил Красавчик.
— Я объявил тревогу! — раздраженно ответил Юрген. — Вы должны были действовать согласно уставу, а не прохлаждаться на улице!
— Диверсанта поймал? — все так же расслабленно сказал Красавчик. — Какой страшный диверсант! — Он сделал мальчишке «козу» пальцами.
— Он пропах тротилом, — коротко объяснил Юрген и четко: — Общий подъем! Всех на двор! К зданию никого не подпускать на расстояние пятидесяти шагов! Эггер, Войгт, Левиц, Иллинг, Викки — в оцепление! Граматке! Известить командира роты о чрезвычайном происшествии! Бегом!
Красавчик схватывал все на лету. Расслабленность с него как ветром сдуло. Едва расслышав слово «тротил», он уже сделал шаг к лестнице в казарменное помещение. Когда Юрген закончил отдавать приказы, сверху донесся громкий крик Красавчика: «Рота! Подъем! Тревога!»
Граматке неуклюже побежал к воротам — капитан Россель жил за мостом, в северной части крепости. Названные солдаты встали редкой цепью вдоль здания, благоразумно отодвинувшись он него метров на пятнадцать, они знали, что их ефрейтор попусту волну не гонит.
Один Брейтгаупт стоял там, где стоял. До него медленно доходило даже то, что приказывали лично ему. Но его фамилия не была произнесена, вот он и не заморачивался размышлениями.
— Брейтгаупт! За мной!
Другое дело! Коротко и ясно! Брейтгаупт двинулся за товарищем-командиром.
Едва войдя в караулку, Юрген схватил мальчишку руками за горло, чуть приподнял над полом, припер спиной к стене.
— Eine Mine? Wo ist eine Mine?[2]— крикнул он ему в ухо.
И еще раз, и еще, все сильнее сдавливая горло. Лицо мальчишки покраснело, глаза выкатились. До Юргена наконец дошло, что так он не дождется ответа. Он ослабил хватку.
— Ничего я вам, фашистским сволочам, не скажу, — выхаркал мальчишка.
Герой нашелся! Юрген вновь вздел его вверх, уперев пальцы под скулы. Кто-то постучал Юргена по боку. Это Брейтгаупт просил его чуть развернуться. Развернулся. И тут же мальчишка сдулся, выпустив воздух из легких, дернулся вверх, глаза закатились, подернулись мутной пленкой. А Брейтгаупт продолжал молотить мальчишку в солнечное сплетение, в живот.
— Стоп, Ганс! — крикнул Юрген. — Мальчишка отключится, а он должен заговорить!
Брейтгаупт послушно задержал удар. Разжал кулак и тут же сжал его вновь, уже в паху у мальчишки.
Тот сразу пришел в себя от боли, заверещал. Брейтгаупт надавил сильнее. Гестаповские эстеты пыток использовали для этого специальные тиски. Но Брейтгаупт был темный крестьянин, привычный возиться в грязи, а руки у него были как тиски.
— Genug![3]— сказал Юрген и вновь крикнул в ухо мальчишке: — Wo ist eine Mine?
— Nein, — прохрипел мальчишка.
Специально по-немецки сказал, чтобы лучше дошло до «фашистской сволочи». Но Юрген и так понял, что «нет». Твердый мальчишка попался. Эту твердость Юрген чувствовал и рукой, и носом — не было кислого запаха страха.
— Noch nicht genug, — сказал Брейтгаупт и сжал свои тиски.
— Бесполезно. Мальчишка. Не понимает еще ценности яиц для мужчины.
Это сказал Красавчик, вошедший в караульное помещение.
— Как там? — спросил Юрген, не поворачивая головы.
— Всё путем! Все вымелись в сорок секунд. Фельдфебель Шпилькер организовал прочесывание двора. В помещение и развалины пока не суются.
— Отлично!
— А этот все героя-партизана изображает?
Партизан?.. Юрген вновь втянул носом воздух. Да нет, какой он партизан? От партизана должно пахнуть дымом костров и давно не мытым телом. А от этого пахнет только тротилом. Чистый мальчик, домашний. Домашний…
— Я тебя сейчас порежу на куски, — свистящим шепотом сказал он мальчишке, — а потом обойду с твоей окровавленной головой весь город, показывая ее всем женщинам. Так я найду твою мать, она не сможет сдержать крика ужаса. А потом за нее примутся парни из гестапо. За нее и за твоих сестер, если они у тебя есть. Они их будут насиловать, в гестапо много крепких парней, они их будут пытать, не так, как мы тебя, много больнее. А потом их повесят, рядком, на главной площади, чтобы другим мальчишкам неповадно было.
Пробило! Мальчишка по-настоящему испугался. Он попал в точку!
— Я не понял, что ты ему сказал, но вышло очень убедительно, — раздался голос Красавчика.
И Брейтгаупт разомкнул хватку. Даже он понял, что дело сделано.
— Нет! — воскликнул мальчишка. — Я покажу!
— Gut, — сказал Юрген, отпуская мальчишку.
Тот упал на пол, сжался в комок. Юрген дал ему двадцать секунд, чтобы прийти в себя, потом рывком поднял, встряхнул, развернул лицом к дверям.
— Vörwarts!
Мальчишка медленно пошел вперед на негнущихся ногах. Но через несколько шагов разошелся. Побитость и покорность судьбе, которые являла вся его фигура, исчезли. Вместо них появилась какая-то даже решимость, отчаянная решимость. Юргену, которой внимательно наблюдал за мальчишкой, это сильно не понравилось.
Мальчишка уже не просто шел, а почти бежал, направляясь к дверям конюшни.
— Здесь, — сказал он и положил руку на засов. Рука слегка дрожала.
Юрген резким ударом отбросил руку мальчишки в сторону. Он прокрутил в памяти мгновения ночи перед появлением мальчишки. Тот появился как бы ниоткуда. И единственным звуком в ночной тишине был хлопок, донесшийся из города. Никакого скрипа! А петли двери конюшни скрипели. Юрген сам вчера приказал рядовому Эггеру смазать петли, а тот не смазал! Потому что петля скрипела, когда дверь закрывали на ночь. Наряд вне очереди рядовому Эггеру! И пачка сигарет премии лично от ефрейтора Вольфа!
— Нет, — сказал Юрген, обернувшись к Красавчику, — он вышел не отсюда. Оттуда, — он показал на отрытый проем в следующем отсеке. — Посмотри, там должен был лаз в конюшню. Фонарь возьми!
— Не учи ученого! — ответил Красавчик. Он уже шел к караулке.
Красавчик зажег фонарь и зашел в хозяйственный отсек. Через пару минут оттуда донесся его крик: «Есть!» И мгновением позже: «Я проверю!»
— Давай! — крикнул в ответ Юрген.
