Мы перестаем видеть реальность и погружаемся в гетто телевидения, рекламы, моды и потребления. В своей известной работе «Символический обмен и смерть» Бодрийяр констатирует полную победу знаков над фактами. Собственно, знак и становится единственным фактом. Жить в новой гиперреальности означает быть запертым в информационной клетке знаков, подвижных, как биржевые котировки. Реальность, как ее понимали прежде, исчезла. Все ценности стали сначала товарами, а потом уступили место чистой имитации, которая будет расти, пока не станет опаснее атомной войны.
И справа и слева у Бодрийяра настойчиво интересовались: а что, собственно, вы предлагаете? Но если он что и предлагал, то это сугубо индивидуальные усилия. Отказаться покупать и начать бескорыстно дарить. Играть в опасные непредсказуемые игры. Испытывать экстаз. Его книга «В тени молчаливого большинства» — диагноз контуженному обществу, ставшему «слепым пятном» и «черной дырой». Больше общество не реагирует ни на какие сигналы. Ему безразличны и власть, и ее противники. Общество «расторгнуто», не помнит своей судьбы, не имеет проекта и не производит никаких смыслов. Оно заворожено и перепугано бесконечным телевизионным зрелищем. В наше время безразличие — единственная форма самовыражения масс. Оно и есть их пассивный протест против власти симулякров.
Чем мрачнее и сложнее становился Бодрийяр, тем сильнее обожала его пресса. Он обвинял ее во всех смертных грехах, а пресса в ответ обожала его еще сильнее.
Бодрийяр писал, что в наше время политики в классическом смысле (конкуренция за место представителя большинства) больше не может быть. Последними актами политики являются террористические атаки с их случайными жертвами, непредсказуемым адресом и расчетом на медиа. Бодрийяр прямо указывал: если бы не существовало телевидения, терроризм стал бы невозможен. За это телевидение окончательно присвоило ему статус пророка новых времен.
Чтобы понять, как устроен сегодняшний мир, пояснял Бодрийяр, необходимо понять, как устроено сегодняшнее телевидение. «Войны в заливе не было!» — писал он по поводу первого натовского вторжения в Ирак. Газеты подхватили этот лозунг и сделали его самым известным бодрийяровским высказыванием. В Голливуде этот афоризм даже превратили в фильм «Хвост виляет собакой» с Робертом Де Ниро и Дастином Хофманом. Медиа комментируют, управляют и, наконец, заменяют собой любую реальность в сознании телезрителя.
То, что представляется большинству законами войны, есть всего лишь правила работы «Си-эн-эн». Об этом было большинство последних статей Бодрийяра. Между тем, сама-то проблема родилась значительно раньше. Если быть точным, то почти столетие тому назад.
3
На первой полосе «Нью-Йорк джорнал» красовалась полураздетая перепуганная леди в окружении похотливых недочеловеков в испанской форме.
Крупный заголовок кричал:
— Защитит ли звездно-полосатый флаг честь наших женщин? Испанские животные срывают одежду с беззащитной американки!
Владелец журнала, медиамагнат Уильям Хёрст для повышения тиражей очень нуждался в сенсации. В начале 1898 года ему сообщили, что в скором времени на Кубе, возможно, начнется война, и он отправил туда своего самого дорогого художника Фредерика Ремингтона. За командировку было заплачено, место для сенсации приготовлено — а войны не случилось.
Художник отправил медиамагнату телеграмму: «Все тихо. Войны не будет. Планирую возвращаться». Хёрст ответил: «Пожалуйста, оставайтесь. Вышлите мне рисунки, а уж войну я обеспечу».
Обычный таможенный досмотр американского корабля Хёрст превратил в своем журнале в безнравственное злодеяние. Эту тему он раздувал до тех пор, пока под нажимом возмущенной общественности президент не объявил, что черт с ним, он вступает в войну. Так сто лет назад началась первая большая медиавойна.
Чего бы там ни говорили конспирологи, манипуляции медиа это вовсе не магия, тайны которой принадлежат избранным. Опытный бульон, где зарождаются медиавирусы, это желтая пресса, снижающая восприятие событий с аналитического до образного, а еще лучше, до чисто эмоционального уровня.
Заповеди Хёрста не забыты:
— Говорите с ними только о самосохранении и сексе, а также не забывайте раздувать их тщеславие!
Первыми медиавирус поражает тех, кто реагирует инстинктивно и вместо мышления использует ассоциации. А зависимость от медиавирусов возникает, когда читатель окончательно соглашается с такой ролью. Сведение любого понятия к образу, а всякой вещи — к ее нынешней функции, это основа плоского мышления, не знающего никакой альтернативы и не способного ни к какой полезной критике.
4
США были первым полигоном для повышения градуса народного милитаризма с помощью медиа. С одной стороны, страна много воюет и претендует на статус мирового империалиста номер один. С другой, там принято обращать внимание на общественное мнение, и это вынуждает изобретать все новые и новые медиавирусы. Обычно они так грубы, что не должны бы воздействовать ни на кого в отдельности, но результаты опросов и выборов доказывают, что они неплохо действуют на всех вместе.
В 1915-м при президенте Вудро Вильсоне самодеятельность времен Хёрста была забыта. Администрация президента создала «Комиссию Крила», перед которой стояла задача — за два месяца изменить мнение пацифистски настроенного большинства на строго противоположное. Этим занялся журналист Уолтер Липман, а помогать ему взялся Эдвард Бернейс, племянник Зигмунда Фрейда и автор термина «пиар» — public relations.
— Война это товар, который нужно продать максимально широкой аудитории, — внушал своим сотрудникам Бернейс. Именно эти сотрудники и разработали строго научный и очень действенный метод манипуляции общественным мнением.
Начинать стоит с солидарности. По любому признаку присоединить каждую целевую группу к воюющему герою. Тот, кто воюет, из такой же семьи, как ты. Он так же говорит, отдыхает, ест, любит и мечтает, как ты. Заменить статистику частными историями с мелодраматическим сюжетом. Упрощать проблему. Отвлекать внимание от неприятных последствий. Как можно чаще повторять слова «семья — мир — Родина — свобода» и весь остальной список слов-включателей, выясненных Липманом. Строить сообщения не из фактов, которые можно проверить и опровергнуть, а из клише и зыбких образов. Повторять, что мы должны принести общую жертву, чтобы получить общую награду.
Йозеф Геббельс, по собственному признанию, внимательно изучал антинемецкую кампанию «Комиссии Крила» и книги Бернейса. Он понял: Германия проиграла Первую мировую, потому что не справилась с войной информационной. Ну, и сделал выводы.
С тех пор этот примитивный, но действенный рецепт не сильно менялся. Телевидение и Интернет лишь увеличили скорость распространения и масштаб поражения. Медиа призваны заменить вопрос «Поддерживаете ли вы саму войну?» призывом «Поддержите наших солдат!». Нужно говорить: «Они защищают нас!» — а не интересоваться: «Кому это выгодно?» Подозрительность в отношении медиаспектакля и выступления против войны приравниваются к пропаганде в пользу противника и государственной измене.
