Кармилла. Как ты думаешь, Бенно, наш бедный малыш, который должен появиться на свет, будет из того же материала, что и я? Как это мило со стороны малютки Иисуса, что он так элегантно надо мной работает! Правда, он создал меня лишь в качестве сосуда, но в доброте своей иногда позволяет мне выйти из себя. Я думаю, надвигается гроза. Смерть? Нет, пока еще рано. Кое-кто еще хочет поупражняться на мне, провести исследования.
Бенно. Только не беспокойся! Я заметил, что вы, женщины, в гораздо большей степени зависите от условностей, чем мы.
Кармилла. Но, Бенно, я говорю о своем внутреннем пространстве. О том, что здесь, внутри. А не там, снаружи! Так далеко я бы не зашла. Я расположилась.
Бенно. Конечно. Теперь я тоже думаю: там, внутри, засел корень всякого зла. Баловник! Этот врач, как сообщают доступные мне источники, еще и стоматолог и может в любое время экстрагировать твой корень. Извлечь необходимое он может из любого твоего отверстия. Потом он станет декламатором и аудиторией.
Кармилла. Бенно, я надеюсь, ты дашь мне еще один шанс. Как ты находишь эту свору уже произведенных нами детей, Бенно?
Бенно. Спасибо, мне нравится.
Дети кричат все громче, катаются вокруг. Ландшафт постепенно заливает жуткий свет.
Кармилла. Ведь, правда, Бенно, ты тоже так считаешь: нас, в принципе, достаточно? Нас скоро будет восемь человек.
Бенно. Женщины, как вы тщеславны! Как вы умеете давить на своих мужей. Почему вы хотите, чтобы мы всегда были на высоте — в экономической и общественной жизни?
Кармилла. Где я? Я вежливо здороваюсь. Я поставляю товар.
Бенно. Я — консультант по налоговым вопросам. Ты хотела, чтобы я занял этот пост, чтобы встать рядом со мной. Деньги должны работать. Человек тоже.
Кармилла. А еще я хотела отдать в чистку твой серый фланелевый костюм. Пожалуйста, прости. Куда ни гляну: пятна. Сор. Грязь. Нет разнообразия видов и форм. Антенны. Флора. Фауна. Браво!
Бенно. Стоит мне посмотреть на свору наших детей, и я уже не могу на тебя сердиться. Эти дети будут преемниками великих классиков.
Кармилла. Правда, пять раз все прошло хорошо, но я все же беспокоюсь. Тебе и Иисусу следовало бы доверить шестого другой женщине. Деве Марии или кающейся Магдалине. Их лица еще ни разу не появлялись на экране. Они не истерлись. Они еще не стали персонажами сериала.
Бенно. Будет лучше, если ты сделаешь это. Ты лучше знаешь дорогу.
Кармилла. Хорошо, если ты так настаиваешь, я вновь отважусь заняться ремеслом, которому меня обучили. Большое спасибо.
Бенно. Номер восемь. Пожалуйста, не отклоняйся от своей орбиты. Не покидай пределы буржуазного сияния, которое исходит от меня.
Дети орут.
Покупай крепкую обувь! Не ходи к соседям, они заглядывают к нам. Живи в светлых и просторных комнатах! Давай, например, поедем в Грецию! Возвращайся с экскурсии! Повисни на моей руке.
Гроза угрожающе надвигается.
Кармилла (говорит с трудом). Я надеюсь, ты соизволил придать этому ребенку человеческий облик? Я просто спросила. Чтобы позже, если возникнет желание, в нем можно было узнать человека. Чтобы его не стерли ластиком или не отравили газом. Давай, гони свое шоу!
Бенно. Я сконцентрировался на деле. Я сделал свою точную копию. Этого я создал точно так же, как предыдущих. Посмотри, как они катаются, как бегают!
Кармилла. Большое спасибо, что ты засунул это жаркое мне в печь. Большое спасибо, что ты испек эту булочку.
Бенно. Пожалуйста. Не стоит благодарности. По крайне мере, мы тогда могли бы просто поболтать.
Кармилла. Я надеюсь, скоро придет врач и довершит начатое тобой дело. Пусть он расставит точки над е. А как меня зовут? Я все время забываю.
Бенно. Если ты забудешь свое имя, я с радостью напомню его тебе. Тысячу раз, если нужно! В твоей полости есть еще немного мочи. (Целует ее.)
Кармилла. Когда ребенок будет выходить, я буду думать о тебе. Я благодарю тебя за то, что ты снова меня наполнил.
Бенно. На это я скажу: Бог непостижим. Он обладает волей. Он замыкает долю. Он может появиться даже в виде щипцов.
Гремит гром.
Кармилла. Бенно, но ведь в этот момент не пойдет дождь?
Бенно. Нет. Я не позволю дождю пойти.
Кармилла. Не может быть, чтобы жизнь со мной тебе нравилась.
Бенно. Наши малыши — моя компенсация. Я непритязателен.
Кармилла. А еще мне нужно сходить за покупками, но что купить? И сколько? Надеюсь, пуловер не сядет от стирки!
Бенно. Какой же ты счастливый человек! Вся твоя жизнь — непрерывный безмятежный сон.
Теперь дети все вместе принимаются разрушать берег озера. Они бросаются кусками пенопласта. Орут ужасно.
Кармилла. Может быть, на этих неуклюжих толстячков, которым еще только предстоит услышать о Гете, неблагоприятно повлияет то, что я — их мать. Мне лучше удалиться. Я дурно воспитана.
Бенно. Покончим с печалью. Не бойся городского воздуха! Позволь озеру блестеть! Сконцентрируйся на будничном! Это может быть прекрасно. Позволь рождению свершиться! Домой ты сможешь возвратиться!
Кармилла. Борьба начинается. (Пытается заглянуть себе в промежность, но не может — пристегнута.) Где мое место? Ах, да, мое место здесь.
Бенно (склоняется над промежностью). Глянь-ка, в стоке уже показалась голова. (Вглядывается ей между ног.) К сожалению, врач еще не вернулся от больного. Жаль. Упущенный шанс! Как ты думаешь, ты выживешь? Опля! Да там кто-то выглядывает! Это место — Вена, это значит Австрия. Идет! Идет! Великолепно!
Кармилла (кряхтя от напряжения). Сколько искусства, сколько усердия ты вложил в этот продукт! Он не должен сломаться. Ты вел себя как настоящий партнер, ты взял на себя все производственные вопросы. Я помню — в тот вечер ты пришпоривал меня до поздней ночи!
Дети громят ландшафт. Гремит гром.
Бенно. Сточное отверстие наполняется пенной жидкостью. (Смотрит Кармилле между ног.) Пустыня. Белье. Ну, давай! Марш! (Как на спортивном мероприятии.) На выход! Я не потерплю ничего половинчатого рядом с собой!
Кармилла. Обычно мне это не свойственно.
Бенно решительно засовывает руку в отверстие между ее ногами. Гром. Молния. Пронзительный свет. Темнота. Пауза.
3
3. Яркий белый свет. Ощущение ужаса исчезло. В остальном все как в предыдущей сцене. Теперь дети ведут себя тихо, едят фрукты, рисуют на бумаге, играют в игрушки непривычно большого размера, соответствующие их росту. Входит Эмили. На ней элегантная одежда медсестры. На уровне груди (но не из сердца!) элегантно торчат два-три кола. Ни следа крови. Мертвая Кармилла свисает с кресла. Кажется, никто этого не замечает, и никому это не мешает. У нее между ног кровь. Входит др. Хайдклиф, мокрый, в плавках, неторопливо одевается. Все довольно буднично.
