«А – может, это я изменился? – подумал он. – Нужно проверить!»
Он зашагал в сторону леса.
Вскоре он оказался там, где когда-то проходила давно уже заброшенная дорога. Много лет назад это был оживленный тракт, но теперь от него осталась лишь полоса молодых деревьев, явно выделявшихся в угрюмой массе старых замшелых стволов. Он осторожно шел вдоль нее, внимательно наблюдая за тем, что когда-то было обочинами тракта.
Внезапно он насторожился. Постояв немного неподвижно, он пошел дальше, но так, чтобы даже малейший шелест не выдал его присутствия. Он крался в сторону камня – не слишком большого, плоского булыжника, на который наверняка охотно присаживались усталые путники, чтобы расслабить натруженные ноги.
Еще два шага. Он напрягся и, тщательно рассчитав все свои действия, прыгнул. Пальцы левой руки сжались на шероховатой выпуклости и дернули ее вверх, а правая рука по локоть исчезла в образовавшейся щели.
Из-под камня послышались визг и писк. Ксин отвалил булыжник в сторону и обеими руками схватил вырывающегося выкидыша. Тот, отчаянно вопя и хлопая крыльями, ударами клюва пытался заставить Ксина ослабить хватку. Однако он ловко переместил руки и схватил маленькую тварь за горло и основание кожистых крыльев.
– Попался! – прошипел он, сильно встряхивая добычу.
Выкидыш замолк. Ксин поднял его одной рукой вверх и, облизывая царапины на другой, с интересом рассмотрел.
Этот монстр – наполовину птица, наполовину человек – возник из небрежно закопанного четырех-, а может быть, пятимесячного плода. Единственное его предназначение заключалось в том, чтобы преследовать беременных женщин. Пара черных, лишенных какого-либо выражения глаз бессмысленно таращилась на Ксина.
Занятый охотой на выкидыша, он забыл о мучивших его сомнениях, но, когда все кончилось, он снова ощутил неприятную, тошнотворную судорогу в области желудка. Тут он вспомнил, что со вчерашнего вечера ничего не ел.
«Сейчас все выяснится», – думал он, бегом преодолевая мрачную чащу.
На поляну он выскочил вспотевший как мышь – скорее от эмоций, чем от усталости, – и сразу же направился к могиле. В трех шагах от нее выкидыш отчаянно захрипел и дернулся столь резко, что чуть не вырвался.
– Ага, значит, не все так плохо. – Он перехватил добычу поудобнее.
Несколько мгновений он подержал страшилище над самым Знаком – вопли были такие, словно кто-то душил ворону, но Ксин ничего особенного не почувствовал.
– Значит, это все-таки я! – удивленно отметил он. – Ну, для надежности… – Он с размаху швырнул выкидыша прямо на Знак, прикрытый тонким слоем земли.
Он аж задохнулся от изумления: едва его жертва коснулась могилы, вверх ударил могучий язык голубого огня, а в воздухе закружились большие хлопья сажи да еще немного белого дыма. И все.
– Одним паршивцем меньше, – пробормотал Ксин и вернулся в хижину. Взяв ведро с водой, с облегчением вылил себе на голову. Отряхнувшись, зашел в кладовую и начал поедать все, что попадало ему в руки. Быстро утолив первый голод, он в какой-то момент поймал себя на том, что бессмысленно перебирает пальцами в горшке с маринованными грибами.
Ксин медленно отложил в сторону обгрызенный кусок мяса.
– И что теперь?.. – задумался он.
Об этом можно было и не спрашивать. Старая Женщина давно уже сказала ему, что он должен сделать. Теперь ему предстояло отправиться к людям. Он содрогнулся. Людей он знал лишь по ее рассказам и тем полутора десяткам книг, которые сначала читала ему она, а потом он сам до тех пор, пока не выучил их наизусть.
Она в подробностях рассказывала ему обо всем, что повидала в жизни, обходя молчанием лишь то, что непосредственно касалось ее самой. Он знал, где и как себя вести, чего ожидать, что говорить и делать. Она научила его даже ругаться.
Он знал, умел, понимал… но на самом деле скорее предпочел бы общество вампиров и упырих…
– Никуда не пойду, здесь останусь, – решил он. Неожиданно откуда-то издалека он услышал, а может быть, вспомнил, ее тихий голос: «Ты должен найти того, кто полюбит тебя таким, какой ты есть. Как я. Никто не может быть один, не может быть один, один, один…»
Беззвучное эхо рассеялось, словно легкая дымка. Он уставился в пространство перед собой.
– Хорошо, мама, – прошептал он.
И снова принялся за еду.
ДЕВУШКА
Ночь он провел у могилы Старой Женщины, предаваясь воспоминаниям и время от времени проваливаясь в неглубокий сон. А утром начал готовиться в путь. Обшарив хижину, он нашел в ней изрядное количество золотых монет, немного драгоценностей и старый меч, служивший для прополки сорняков и рубки щепок на растопку. Несколько часов он потратил на то, чтобы отшлифовать и заточить выщербленный, местами заржавевший клинок.
Наконец он переоделся в дорожную одежду, подвесил к поясу оружие, спрятал деньги и, сложив в большой кожаный мешок остатки припасов из кладовой, направился к выходу. На полдороге он остановился, поколебался и сунул за голенище сапога кухонный нож. Потом вышел, еще раз задержавшись на краю поляны.
Какое-то время он смотрел на дом, который оставлял на произвол судьбы, и на могилу в тени большого дуба.
Потом откинул прядь волос со лба, повернулся и скрылся среди деревьев.
Он шел быстрым шагом, размышляя над тем, куда пойти. Страна эта называлась Суминор, а самым большим его городом и одновременно столицей была Катима.
«Место ничем не хуже другого, да и на чужака внимания обращать будут меньше», – подумал Ксин, сворачивая на королевский тракт, до которого добрался вскоре после полудня, и зашагал на северо-запад.
Было пусто, тихо, и лишь песок скрипел порой под подошвами. Погруженный в размышления, он не расслышал сдавленного крика, лишь град ругательств вернул его к действительности.
– Вяжи крепче, придурок, не то она у тебя из-под задницы сбежит, – послышалось где-то невдалеке.
Он удивленно огляделся по сторонам – на тракте не было ни души. Лишь пройдя около пятидесяти шагов, он увидел то, что происходило на обочине.
Привязанная к росшим поблизости деревцам за обе руки и одну ногу, распростертая на земле девушка отчаянно отбивалась второй, пока свободной ногой, а возле нее крутились двое бандитов с внешностью солдат-наемников.
Короткая ярко-красная задравшаяся юбочка не оставляла никаких сомнений относительно рода занятий ее обладательницы. Однако она вела себя вовсе не так, как следовало бы ожидать от представительницы одной из древнейших профессий. Напротив, она защищала собственную честь с рвением, достойным жрицы бога Рэха. Вот только получалось у нее это куда более успешно – один из нападавших получил удар в пах, и именно его гремевшие на весь лес проклятия вернули Ксина с небес на землю.
«Похоже, им нечем было заплатить», – решил он.
