«Яблока Евы» больше не существовало — на Сто Харь прилетела груда металлолома практически без кормы. При ударе о поверхность рубка пострадала не сильно. Уцелел даже случайно прихваченный из офиса автомат. По нему-то гостей и опознали, потому что бортовой журнал погиб вместе с яхтой, а номера на оплавившемся корпусе мог разобрать только Господь Бог. Ну, или кто-нибудь рангом пониже, но явно не человек. Таковые кудесники на Ста Харях не встречались, вероятно, предпочитали отдыхать в другом месте.
Аварийщики извлекли из-под обломков два живых тела. Тела они отправили в госпиталь, а затем обратились в представительство PACT на предмет объяснений: каким образом в рубку потерпевшего крушение корабля могла попасть их устаревшая продукция. Вот так и установили личность Майкла. Начали было расследование о причинах аварии, заодно и о катастрофе на базе, но дело быстро замяли. Причем, как Майклу удалось выяснить, на этом настаивала пострадавшая сторона в лице президента корпорации.
Потом на Сто Харь прилетел отец. Полюбовался на полумертвого сына, побеседовал с Зоули. Ничего не объяснил. Приказал пилоту возвращаться на Сигму-Таурус, а для Майкла оставил распоряжение: как вылечится, пусть немедленно возвращается на Землю. И все! А про заказ САШ и руководство филиалом на Сигме-Таурус отец настоятельно советовал забыть.
Вот это и бесило. Как, спрашивается, можно забыть про обстоятельства, при которых он едва не сыграл в ящик? В симпатичный титановый гробик, маленький, в таких родным отсылают пепел тех, кто погиб в космических авариях. Пыль из костей и сгоревшего корпуса звездолета.
Забыть Майкл, разумеется, не мог. И не собирался. Проклятый САШ безраздельно царил в его мозгу. Чем больше он об этом заказе думал, тем меньше понимал — а с какой радости свистопляска? В голове не укладывалось, что все произошло из-за кучи хлама. Был груз. Партия обогащенного таллия. Небольшая. Ее кто-то ухитрился переориентировать прямо в джамп-канале. Зачем?! Там весь груз вместе с кораблем стоил в десять раз меньше, чем усилия по его переадресовке!
Но дальше — больше. Убивают людей. Отец психует. Люди не его, значит, расстроился из-за груза. Странно. Он что, такие прям убытки понес? Чушь. Ему транспортная компания накинула достаточно. Еще и нажился. И отчего он такой взвинченный? Майкл хорошо помнил, как отец позвонил в тот день. Уж своего отца он знал превосходно, различал на его каменной физиономии малейшие оттенки настроений. Так вот, отец был в бещенстве. Позвонил и приказал выяснить, почему на базу не пускают проверяющих от корпорации. Ерундовое поручение. Обидно, что груз должен был пройти через филиал Майкла, а его об этом поставили в известность, лишь когда товар исчез! Тогда до него первым делом дошло, что он сам — просто отцовская марионетка. Тот по-прежнему держал все бразды правления в своих сухих пальцах. А сынку просто разрешил побаловаться. Типа пусть сопляк повоображает себя крутым боссом.
В таком настроении Майкл и разговаривал с диспетчером базы. И тот, козявка сраная, чья-то пешка, послал его куда подальше. Не кого-нибудь послал, а самого Майкла Тейлора!! С наглой рожей послал, с видимым удовольствием выговорил — а шел бы ты, mother fucker.. Вот он и пошел. Полетел. Разбор учинять.
И только теперь Майкл сопоставил все детали. Ведь Зоули разговаривал с тем же самым диспетчером, запрашивая посадку. Тот разрешил, за несколько часов до этого оскорбив Майкла. Выходит, что хамское поведение диспетчера было ловушкой и Майкла спровоцировали на этот вылет. Значит…
Значит, никакого корабля с грузом корпорации на базе не было — так, деза в расчете на визит Майкла. И получается, что не убить его хотели, а захватить в заложники. Потому что мертвый Майкл Тейлор никакой коммерческой ценностью не обладает. Зато живого можно обменять хоть на половину корпорации PACT.
Тогда и груз переадресовали в соответствии с замыслом разжиться выгодным заложником. Неясно одно: а с чего отец-то распсиховался из-за пропавшего груза? Сам потерял покой и сон, да еще и директору «Эвереста» крышу снес. И в конце концов приказал разбираться с базой сыну, на которого и расставили капкан. Что ж он, не смог просчитать ситуацию? Невероятно.
…Майкл шел по красивому, но опостылевшему городу. Он бывал здесь раньше, как правило, в гостях у Сандерса. Но никогда не ходил пешком. Топать ножками люди его круга почитали ниже своего достоинства. Сейчас Майклу не хотелось брать такси и выглядеть человеком своего круга. Он скучал, его все раздражало, и было наплевать, что подумает тот же Сандерс, углядев приятеля слоняющимся по улицам.
Заметив на одном из зданий вывеску с чашкой кофе, Майкл замедлил шаг. Наверняка обычный бар: днем кафе, ночью — салун для пьянчужек. Подумал, что ему не помешает перекусить и слегка развлечься. Не к Сандерсу же для этого тащиться — чего он там не видал? А как место для развлечения дещевая курортная забегаловка показалась Майклу вполне подходящей. Наверняка в придачу к кофе и алкоголю здесь отыщутся сговорчивые красотки.
Он колебался лишь до тех пор, пока не приблизился вплотную и не рассмотрел вывеску. На щите была нарисована безыскусная кофейная чашка, а справа от нее — два слова корявым почерком. Причем второе будто бы приписано позднее и другой рукой. В результате получилось «РУССКИЕ УШЛИ». Щит был из цельного стального листа, это вам не попсовый монитор. А простенькая чашка, между прочим, написана маслом. И кривизна буковок выглядит не просчитанной на компе, а естественной. Майкл хмыкнул: знал он, сколько дизайнеры берут за такое хулиганство. Стало быть, красотки тут не только профессиональные, но и хорошо образованные, а ночные пьянчужки — люди небедные.
Низкие «салунные» двери бесшумно распахнулись перед ним. Майкл задержался на пороге, привыкая к уютной полутьме зала. Слабо пахло хвоей и смолой. Ну, это ароматизатор, понятно. Окон нет, вместо них картины. Неплохие, в коричневых тонах, будто на стекле написаны. Стены примерно на четыре фута от пола закрыты панелями под дерево. Несколько пустых столиков, слева, в глубине, длинная стойка, около которой выстроились высокие барные табуреты. Если Майклу не изменяло чувство прекрасного, этот зал предназначался для простого народа, который любит ввалиться с улицы и тут же плюхнуться за столик. А зал для клиентов придирчивых — в соседнем помещении, наверняка за той тяжелой резной дверью, что виднеется в дальнем левом углу. Майкл решил, что заведение ему подходит. Шагнул к стойке, поискал взглядом меню. Терминала не обнаружил. Зато навстречу ему вышел мужчина средних лет. Майкл не сразу поверил — ничего себе, бармен-человек! На какой-то вшивой улочке, не в центре города… Настоящий бар, черт возьми! На всякий случай присмотрелся повнимательней — может, все-таки отлично сделанный робот? Да нет, вполне живой мужик. Бывают же чудеса.
— Чего желаете? — флегматично осведомился бармен, поправив стильный бэдж с именем «Джейк».
— А может, у вас и кофе натуральный? — прищурившись, спросил Майкл.
— Есть и натуральный, — согласился тот с отрещенным видом. — Дорого.
— Дорого по меркам Земли или Ста Харь?
