Лицо девочки сразу сделалось кислым. Она поняла, что у нее не будет отдельной комнаты.
— Я собираюсь разделить одну из спален надвое, — сказал папа. — Сложу стену и поставлю дверь. А еще прорублю окно в боковой стене. Я вообще собираюсь расширить все окна.
— А где мы будем спать сейчас? — спросил Уильям.
— Мы с мамой — в правой комнате, — ответил папа. — А вы в левой.
Стемнело, и все боялись даже выглянуть в сад. Ведь совсем рядом был Марстонский лес — много километров качающихся стволов, дрожащих ветвей и ведущих в никуда тропинок. Там обитали незнакомые существа, а в самом центре лежало темное и молчаливое озеро.
Мама зажгла лампы и сказала:
— Пора укладываться. Лучше завтра встать пораньше и, не мешкая, приняться за работу. Может быть, успеем привести дом в порядок.
Дети втащили в отведенную им комнату свои надувные матрасы и спальные мешки. Когда они остались одни, им стало еще тоскливее. Каменный пол сильно холодил ноги. Проходя мимо соседней двери, Рози заметила, что родители безмолвно глядят друг на друга, а их глаза говорят: «Правильно ли мы поступаем?»
— В конце концов, все будет нормально, — пробормотала Рози, возвращаясь к себе.
— Как же, — проворчал Уильям, накачивая матрас. — Я ненавижу этот дом. И всегда буду ненавидеть. — Он долго искал нужные слова, и потом сказал: — Я ему не нравлюсь.
— Ты хотел сказать, что тебе здесь не нравится? — спросила Рози.
— Нет. — Он обернулся к ней. — Я ему не нравлюсь. Разве ты не чувствуешь? Мы все ему не нравимся.
— Я боюсь, — снова произнесла Луиза тоненьким голоском.
— По-моему, он не хочет, чтобы мы были здесь, — продолжал Уильям.
— Не понимаю, о чем ты, — ответила Рози.
— Я почувствовал это сразу же, как только вошел сюда. Фасад дома напоминает лицо. Очень глупое лицо.
Рози вспомнила, что тоже это заметила.
— И знаешь, что оно говорит? «Уходите!» Я бы с радостью ушел. А теперь, когда мы внутри, мне кажется, что я не могу войти ни в одну комнату. Они не для меня. Они хотят, чтобы я остался снаружи. Поэтому я и хотел подняться наверх. Им не следовало меня останавливать.
Рози поняла, что под словом «им» подразумеваются родители.
— Неужели ты этого не чувствуешь? — настаивал мальчик.
— У тебя такое ощущение оттого, что дом старый и заброшенный и потому, что нам пришлось оставить свой прежний дом, — ответила Рози.
— Нет. Тут что-то еще. — Он замолчал на мгновение, потом заговорил другим тоном: — Послушай, мне прекрасно известно, почему папа с мамой решили забраться в такую дыру. Мне это совсем не нравится, но я понимаю, что так должно было случиться. И раз уж мы перебрались сюда, я хочу помочь обустраиваться. Я осматриваюсь, пытаясь представить, как здорово здесь будет, но не могу. Потому что дом меня выгоняет.
Он закончил накачивать матрас и расстелил спальный мешок.
Рози собиралась сказать, что у нее совсем другие ощущения, но сдержалась. Не объяснишь же ему, что она, напротив, чувствует потребность остаться здесь. Брат разозлится, а этого ей совсем не хотелось.
Глава 4
Рози должна была отвечать за керосиновую лампу, которая шипела, источая слабый желтоватый свет совсем близко от ее лица. Девочка долго лежала, глядя на нее. Брат и сестра вытянулись в своих мешках. В этот вечер никто не хотел разговаривать. Каникулы как будто и не начинались. Когда они раньше ночевали в спальных мешках, кругом были друзья, рядом плескалось море, и все ребята оживленно болтали о предстоящих каникулах. Ну а теперь у них впереди целый день тяжелой работы и неопределенное будущее. Они как будто предали спальные мешки…
Луиза закрыла глаза, но Рози сомневалась, что она спит. Уильям пытался читать и помимо лампы зажег еще фонарик. Он выгнул бровь и прищурился от недостатка света. Но, кажется, не понимал прочитанного. Перед глазами у него стояли прежняя комната, настольная лампа, компьютер, плакаты на стенах…
На свет слетелась всякая мошкара. Ее крылышки блестели в тусклых лучах. Через всю комнату пролегли странные тени. Здесь царил ужасный холод. Он исходил от каменного пола и пробирался даже сквозь матрас и спальный мешок. Рози стала вглядываться в тени. Пламя лампы слегка трепетало. До нее доносились какие-то шумы — шорох, треск, завывание ветра. Дом казался живым, напоминал спящее существо. Наверное, в этом старом, годами пустовавшем строении поселилось множество различных обитателей — птиц, а также мышей, летучих и обычных. Может быть, даже крыс. Рози вздрогнула. Нет. Ведь здесь им нечего есть. Другие дома слишком далеко. И эта отдаленность дает свои преимущества.
И все-таки она натянула спальный мешок: на голову. Ее окружали звуки и движения. Что же будет, если свет погаснет?
В голове кружились самые ужасные мысли. «Да нет же, свет колеблется лишь от сквозняка, — одернула себя Рози. — Ничего страшного». Она проследила взглядом за движущимися тенями, и ей почему-то показалось, что это не просто тени.
«Не будь дурочкой», — сказала себе Рози и посмотрела на свои часы. Было уже довольно поздно. Нельзя жечь лампу слишком
долго — у них не так уж много керосина, и достать его негде.
— Я гашу свет, — сказала она.
Луиза все-таки заснула. А Уильям ответил:
— Я буду читать с фонариком.
— Смотри, не разбуди Луизу.
С одним фонариком стало немного уютнее. Но было ясно, что Уильям не станет читать долго — ему так же жалко батарейку, как ей керосин.
Наконец братишка выключил фонарик и сказал:
— Спокойной ночи, Рози.
Тьма окутала их, словно одеяло. Все шумы старого дома как будто сделались громче, словно кто-то повернул регулятор.
Через несколько минут мальчик произнес:
— У меня такое ощущение, что по полу кто-то ходит. Мне это совсем не нравится.
— Не обращай внимания. Тебе только кажется, — ответила Рози.
Уильям промолчал. Но еще через несколько минут снова зажег фонарик.
— Кто встал с постели? — спросил он. — Рановато идти в туалет.
— Никто не вставал, — ответила Рози.
— Но я в этом уверен. — Мальчик провел лучом по комнате и увидел спящую Луизу. — Забавно.
— Успокойся, Уильям, — сказала Рози. — Тебе показалось. Просто мы ощущаем себя немного странно в таком старом доме.
Он выключил фонарик. Через некоторое время его дыхание выровнялось, и стало ясно, что брат тоже заснул. А Рози еще долго не могла успокоиться. Ее не покидали две мысли — что этот старый дом слишком необычен и что ее привело сюда какое-то ужасно важное дело.
* * *
Обычно яркий дневной свет прогонял все ночные страхи. Но когда дети проснулись и под звуки приемника вышли из комнаты, их настроение не изменилось. Завтрак состоял из тостов, поджаренных на переносной плите, овощей и кофе со сгущенкой.
