Таинственный корабль несет сразу три мачты, да и пушки палят из специально проделанных орудийных портов, а не установлены на палубе, как принято пока что во всем мире. Ну и ну, с кем же это мы столкнулись в Ла-Манше? Да десяток таких судов с легкостью перетопят весь французский флот! А вот зловещее свечение с явственно потусторонним оттенком меня как раз не пугает, это всего лишь качественные спецэффекты, не более. Производство фосфора не представляет ровным счетом никаких трудностей, была бы в наличии моча. Я и сам могу заставить светиться любой корабль, все, что мне для этого потребуется, это пара стеклянных колб с изогнутым длинным горлышком да кое-какие знания из школьного курса химии.
Когда хихикающая служанка объявила, что комната для нас готова, а камин там протоплен, я чуть не заплакал от радости. Но куда там! Не успел я толком представить, как стягиваю сапоги и рушусь в кровать, как объявившийся сьер Габриэль потащил нас смотреть на купленных им лошадей. Я бросил взгляд на неказистых животных и сразу же вспомнил статных красавцев, что этой ночью ухнули на дно. Рядом тяжело вздохнул Лотарингский Малыш, скривился так, словно раскусил сразу два лимона, а Жюль де Фюи негромко выругался.
— Ничего, друзья мои, — оживленно проговорил наваррец. — Вы еще не видели их в деле!
Одна из купленных им лошадей апатично подняла голову и, бегло осмотрев новых хозяев, с тяжким вздохом уронила ее вниз. Я, конечно, не знаток, но выглядели лошади так, словно все в жизни им давно и окончательно опротивело. С другой стороны, шерсть у них гладкая и блестящая, глаза ясные, ноги сухие, грудь широкая. Посмотрим.
— Ладно, — неуверенно заявил командир. — Кому же доверять покупку лошадей, как не гасконцу.
Все широко заулыбались, кто же во Франции не знает, что там, где проехал гасконец, двум цыганам делать нечего.
— Смейтесь, смейтесь, — проворчал наваррец. — Посмотрим, как вы запоете, когда проскачете на них пару миль!
Переглянувшись, мы начали знакомиться с лошадьми. Мне достался невысокий рыжий жеребчик лет четырех.
— Буду звать тебя Бобби, — заявил я, и возражений не последовало.
Я внимательно оглядел простенькую уздечку, изрядно потертое седло, конь тихонько фыркнул, переступив с ноги на ногу.
— А теперь, — подбоченясь, заявил сьер Габриэль, — пожалуйте в местную лавку. Я договорился о скидках, поскольку помимо лошадей нам необходимы одежда и оружие.
— Представляю, каким рваньем здесь торгуют, — брюзгливо пробурчал парижанин, но в лавку он ворвался самым первым, чуть ли не бегом, торопился выбрать для себя что-нибудь получше.
Процесс покупок не отнял у нас много времени. Простая одежда взамен испорченной в морской воде, новые, пусть и дешевые сапоги, теплые плащи с капюшонами и шляпы вмиг превратили нас из бродяг подозрительного вида в честных граждан. Ассортимент оружия изрядно подкачал, но пускаться в путь с голыми руками нам не могло бы присниться и в страшном сне. Мы взяли короткие копья с дурными наконечниками, три топора, что на худой конец могли сойти за боевые, да молот для Лотарингского Малыша.
— Мой папаша был кузнецом, — заявил нам верзила с широкой ухмылкой. — Правда, сам я его ни разу не видел, но мать клялась, будто бы отец был весьма достойным человеком. Думаю, это от него у меня тяга к огню, бабахающим ударам и всякому опасному железу.
Шевалье де Кардига долго перебирал пять плохо заточенных кусков железа, яростно бормоча себе под нос, что торговец, скорее всего, подобрал их на помойке.
— Зря вы так, ваша милость, — отозвался тот обиженно. — К нам частенько наведываются купеческие караваны, охранники весьма довольны моим оружием.
Я припомнил сверкающий клинок командира с эльзасским клеймом на лезвии и скривился, а тот, глубоко вздохнув, наконец принял решение.
— Возьму вот этот, — объявил он. — Выбирать не приходится.
Из того, что осталось, каждый взял по мечу. Напоследок мы перешли к доспехам, облачившись в тяжелые куртки из бычьей кожи с нашитыми железными бляхами, кожаные же шлемы и деревянные щиты. Как глубокомысленно заявил парижанин, на безрыбье можно и лягушку. Когда, погромыхивая всем этим дурным железом, мы вернулись в таверну, я уже еле ноги волочил.
В выделенной нам комнате обнаружилось, что кроватей всем не досталось, но Жюль, человек бывалый и прежде не раз посещавший Англию, успокоил меня. Оказалось, эти британские скопидомы для экономии места из-под кроватей выдвигают другие, очень низкие и на колесиках.
Едва я скинул сапоги и плюхнулся на выделенную мне лежанку, в дверь стремительно вошел сьер Габриэль.
Окинул взглядом натопленную комнату, горько ухмыльнулся, в голосе прозвучало нетерпение.
— Лошади у входа в трактир, мы сейчас же уезжаем.
— В чем дело? — вскинул голову парижанин.
— Трактирщик держит почтовых голубей, — ответил наваррец, прикрыв дверь в коридор. — Только что командир заметил, как один из них взмыл в воздух и упорхнул куда-то на север. И я готов съесть мои новые сапоги, если мастеру Фоксу срочно понадобилось сообщить поставщику о нехватке пива!
Командир ждал на крыльце, нетерпеливо притоптывая ногой. Увидев нас, отрывисто скомандовал:
— В седло!
Выскочившему на крыльцо трактирщику шевалье де Кардига бросил несколько монет, тот с благодарностью кланялся, во весь голос сокрушаясь, что почтенные господа так быстро покидают его заведение.
— Мы решили заночевать в Уэймуте, — холодно пояснил командир. — Кстати говоря, какое заведение вы нам посоветуете?
На секунду трактирщик поджал губы, но тут же растянул их в насквозь фальшивой улыбке.
— Конечно «Черном принце», это совсем рядом с мясным рынком, сразу налево после улицы Жестянщиков.
Шевалье де Кардига молча кивнул и послал коня вперед, мы тронулись следом. Да, внешне нашим скакунам было далеко до красавцев, сгинувших в пучине Ла-Манш, но через полчаса скачки по разбитой дороге я с радостным изумлением обнаружил, что мой неказистый Бобби не проявляет никаких признаков усталости, бежит себе помаленьку, успевая разглядывать окрестности, и даже не вспотел. Я с уважением покосился на наваррца. Все-таки гасконцы знают толк в лошадях, этого у них не отнимешь.
Улучив момент, я крикнул:
— Что это за порода?
Наваррец ухмыльнулся:
— Мошенник, продавший мне лошадей, клялся, что это настоящие уэльские кобы.
— А на самом деле?
— А черт его знает! — отозвался он с тем великолепным равнодушием, что так привлекает нас в гасконцах.
Мили через три мы въехали в лес, командир огляделся и объявил привал. Ярдах в тридцати от дороги нашлась подходящая поляна, мы спешились, но костер разводить не стали. Начало темнеть, верхушки деревьев мерно раскачивались, холодный ветер упрямо играл с полами плащей. из-за низких туч вынырнуло солнце, поглядело на нас устало и вновь скрылось.
