— Спасибо, Виктор Аркадьевич, — сухо ответила секретарша, поправляя полы бесформенного, выцветшего пиджака.
Выйдя из кабинета, Людочка бросила журнал регистрации на свой стол и выдохнула зло:
— Маньяк чертов!
Через месяц после назначения Виктора Андреевича, все сотрудницы комитета, одна за одной, начали облачаться в страшные, бесформенные балахоны, делать гладкие прически и постепенно сводить на нет пользование косметикой и парфюмерией. Все молодые девушки уволились «по собственному желанию» в течение следующих двух месяцев. Дело в том, что, завидев очертания женской фигуры, Виктор Андреевич совершенно терял контроль над собой, а если еще чуял запах духов!.. Первые дни Людочка спасалась от начальника, буквально, бегством в женский туалет. Затем он к ней немного привык, да и она сама усвоила некоторые правила: не смеяться, не улыбаться, не смотреть Виктору Андреевичу в глаза, одеваться как можно страшнее, не душиться. И то… Секретарша тяжко вздохнула. Если не возраст, давным-давно бы уволилась! Не так-то просто найти работу в пятьдесят три года.
— Только бы до пенсии досидеть, — жаловалась она 54-летней бухгалтерше.
— И не говори, — вздыхала та, надевая на нос огромные очки с зеленоватыми стеклами. — Хоть в навозе перед рабочим днем валяйся!
— Боюсь, от этого станет только хуже… — бросила загадочную фразу Людочка.
* * *
— Здравствуйте, — Вера Николаевна, прорвав наружную охрану и, раскидав десяток секретарей, влетела к редактору новостей областного телеканала. — У меня для вас есть материал!
— В самом деле? — спросил редактор.
Он опустил очки на кончик носа и внимательно оглядел вошедшую даму с ног до головы. «Пожилая стерва», заключил редактор в результате осмотра. Рыжая коса вокруг головы, толстенные очки, плотно сжатые губы, кошмарный костюм и белая блузка, застегнутая до самого подбородка — мрак!
— В детской музыкальной школе № 5 распространяют порнографический образ мышления, а комитет по образованию потворствует разврату! — заявила мадам Савина.
— В самом деле? — редактор приподнял брови и нажал кнопку вызова охраны.
— Да! — Вера Николаевна бухнула на стол свои потрепанные ноты.
— Ив чем здесь новость? — флегматично поинтересовался редактор, с единственной целью потянуть время до прихода охранника.
— Этому надо положить конец! Вы обязаны это сделать! — мадам Савина села за стол и уставилась на представителя четвертой власти.
— В самом деле? — тот непроизвольно отпрянул назад.
— Что вы заладили «в самом деле», «в самом деле»?! Делайте что-нибудь!
— Что? — редактор постарался придать своему оплывшему лицу заинтересованное выражение.
— Положите конец! — Вера Николаевна с размаха стукнула кулаком по столу.
— Ни за что… — вырвалось у редактора. — То есть, я хотел сказать, конечно…
— Вызывали, Максим Карпыч? — в кабинет вошел охранник.
— Спасибо за интересный рассказ, — облегченно вздохнул редактор и кивнул Вере Николаевне. — Наш сотрудник покажет вам выход.
— И вы туда же?! — голос мадам Савиной исполнился горечи. — Значит, вы тоже в этом участвуете?! Вы хотите полного развращения молодежи?! Вот вам!
И Вера Николаевна, что было сил, огрела Максима Карпыча нотами по голове.
— Долой порнографию и пропаганду развра-а-ата! — кричала мадам Савина, приземляясь на газон перед телецентром. — Я этого так не оставлю, я привлеку общественность!
Погрозив кулаком «губителям нравственности», Вера Николаевна отправилась на главную городскую площадь.
* * *
Мрачная как туча Ариадна Парисовна сидела в своем рабочем кабинете за столом.
Письмо лежало перед ней.
— Ну ладно, я тебя открою, — сказала потомственная ведьма густым басом. — Но все равно никуда не поеду!
Госпожа Эйфор-Коровина протянула руку к конверту, но в последний момент передумала.
— Нет, сначала попробую последнее средство! Такого не выдержит никакая магия.
Сказав это, потомственная ведьма положила письмо в сумку. Через пятнадцать минут она уже подъехала к метро, купить удостоверение санитарного инспектора.
— Фотографию надо, три на четыре, — лениво сообщил продавец документов. — Возьмете, может, на всякий случай, еще удостоверение пожарного инспектора? Есть «почетные доноры», вот «контролер на транспорте» тоже очень хорошо разбирают…
— «Пожарного» еще возьму, — поразмыслив, решила Ариадна Парисовна.
— Здесь все то же самое, что у санитарного, фотография три на четыре. В ателье через дорогу делают поляроид на документы. Подходите с фотографией, все оформлю.
— Спасибо, — пробормотала потомственная ведьма.
— Если еще что-нибудь возьмете, могу все за стошку отдать, — предложил услужливый продавец.
— А удостоверения почетного ликвидатора, или чернобыльца есть?
— Щас нету, но они уже отходят, — махнул рукой торговец, — возьмите лучше «почетного спасателя России», корка в натуре отпад, к ней даже значок прилагается.
— Вы что, любой документ можете состряпать? — поразилась Ариадна Парисовна.
— Ага, — кивнул развязный парень в бейсболке и круглых черных очках, хоть «инвалида 1812 года».
— Давай инвалида 1812 года, — улыбнулась ведьма.
— Какой группы? — на лице торговца ни тени иронии.
— Первой, — Ариадна Парисовна заморгала глазами, в надежде, что происходящее ей снится.
— Зачем первой? — удивился продавец. — Берите лучше третью! С правом работы, а льготы те же!
— Ладно, давай третью, — согласилась потомственная ведьма.
— Значит, приносите мне сейчас три фотографии и стольник, о'кей? парень внимательно посмотрел на предприимчивую старушенцию поверх очков.
— О'кей, — кивнула госпожа Эйфор-Коровина и побежала в фотоателье.
— Бодренькая бабуся, — уважительно протянул продавец вслед потомственной ведьме, приподняв очки.
— Вот так, и никакой магии не надо, — проворчала госпожа Эйфор-Коровина, отойдя чуть подальше.
Через двадцать минут она вернулась с блоком из четырех фотографий. Парень ловко вырезал три ровненьких портретика нужного размера, приклеил их на корки и вытащил из нижнего ящика мешок с печатями.
— Так, это у нас пожарка, — бормотал он, высовывая кончик языка, — это ветеринарка… Нет, ветеринарка нам сейчас не нужна.
О! Вот это вещь, печать прокуратуры! Но мы ее только для розыгрышей пользуем, всерьез опасно. Там люди с юмором, конечно, но до известных пределов. Куда же санитарка завалилась? А, вот! Что еще нужно? Так-так…
