- Для смеху? Вот теперь и смейся, - сердито заключил отец, стукнув увесистым кулаком по подлокотнику.
- Но может быть, можно все уладить? Попросить? - робко вставила Наталья Павловна.
- Как будто я не просил! К сожалению, за нашим шутником и другие грешки водятся. Как зовут эту, которую ты змеей пугал?
- Белкина. Я ж ее не нарочно пугал, - буркнул Илья.
- А ее мать считает иначе. Она заявила, что ты социально опасный хулиган и своими выходками не даешь ее дочери прохода.
- Алинке? Что я головой стукнутый? У нее глаза, как у лягушки, на выкате. Как будто она в детстве сильно испугалась, - фыркнул Илья.
- Смотри, как бы ты не испугался, - сурово сказал Иван Степанович. - С храбрецами вроде тебя у Семина разговор простой: пинком под зад и ищи другую школу.
Наталья Павловна поморщилась. Она не одобряла простонародно грубоватых выражений, которыми частенько пользовался ее муж.
- Иван, следи при ребенке за языком, - чопорно сказала она.
- Ты бы лучше не меня воспитывала, а сына. Я имею право выражаться так, как хочу, потому что достиг всего в жизни сам. Если бы наш оболтус привык сам решать свои проблемы, то сейчас не сидел бы задницей в луже. А вы спрятались, как в аквариуме за стеклом, и думаете, что это весь мир.
То, что муж наперекор ее замечанию повторил грубое слово, заставило Наталью Павловну наконец осознать серьезность ситуации.
- Как же теперь с английским языком? И где мы найдем школу с математическим уклоном? - заволновалась она.
- Раньше надо было думать. С уклоном! Пускай теперь в другом месте уклоняется. Чтобы к Семину в лицей попасть, люди с репетиторами занимаются, конкурс проходят. У него недобора не бывает.
Илья молчал. Случившееся обескуражило его и вогнало в ступор. Все происходило будто не с ним. Он словно наблюдал со стороны, как не его, а какого-то другого Илью Кречетова исключали из школы. Одна половина мозга осознавала, что свершившееся - правда, и ничего нельзя поделать, ведь не смогли же уломать директора родители той троицы из выпускного. Но другая половина мозга отказывалась верить, что в середине года ему придется расстаться с ребятами из класса и переходить в новую школу. Нет, этого просто не могло быть. Такое не могло случиться с ним.
Однако случилось. Это была явь, а не кошмарный сон. Звонок ближайшего друга Ильи, Стаса, окончательно расставил точки над «i».
- Привет. Ну как ты там? - спросил Стас. Голос у него был каким-то стыдливым и извиняющимся, как у человека, который разговаривает с безнадежно больным, зная, что тому осталось жить считанные дни.
- А ты как думаешь? Кайфую, - съязвил Илья.
- На меня-то чего злишься? Не надо было тебе Анюту доводить. Ты же знаешь, что у нее бзик. Вот дядя Сэм и понес. Он же, когда разъярится, как носорог - все крушит.
- Значит, я во всем виноват? А ты не ржал вместе со всеми? Чего же ты меня раньше не предупредил, если ты такой правильный? - разозлился Илья.
- При чем тут я? Говорят, Алинкина мать на тебя накапала, что ты к Белкиной пристаешь.
- Пристаю? Да если бы я оказался с ней на необитаемом острове, меня бы каждый день тошнило от одного ее вида, - зло выпалил Илья.
После сочувственной паузы на другом конце провода прозвучал дежурный вопрос:
- Что теперь будешь делать?
- Топиться не пойду. Вешаться тоже. И в других местах люди учатся, - как можно беспечнее сказал Илья, хотя на душе у него скребли кошки.
С первого класса его приучили к мысли, что он ходит в элитный лицей. Друзей во дворе у него не было. Наталья Павловна полагала, что улица его ничему хорошему не научит. К тому же на дом задавали много. Свободное время он проводил за компьютером или с друзьями из класса. Дворовые ребята, которые ходили в обычные школы, отнюдь не пылали к нему дружескими чувствами, считая его задавакой. Следующий вопрос Стаса попал в самую больную точку.
- Ты в какую школу пойдешь? В английскую?
Родители попробовали устроить Илью в ближайшую к дому спецшколу, но в середине года это было безнадежно. Илья трепетал при одной мысли о том, что ему придется идти в обычную школу и учиться с хулиганами, которыми его вечно пугала мама. Он осознавал, что там, как и во дворе, окажется изгоем. Будущее ничего хорошего не сулило, но стоило ли плакаться перед всеми на несчастную судьбу?
- В папуасскую, - отрезал он. - Я и без ваших спецшкол проживу. Как будто нигде больше нельзя образование получить. Сидите, как в аквариуме за стеклом, и думаете, что это весь мир!
Выражение отца вырвалось у него само собой. Илью понесло. Он не понимал, зачем говорит Стасу дерзости. Может быть, оттого, что он сам страстно хотел вернуться в тот самый «аквариум» и до ужаса боялся покинуть его стены. Может, от несправедливости или оттого, что прежние друзья так легко отреклись от него, оставив за бортом. Конечно, дядю Сэма переубедить практически невозможно, но все же Илью не покидала мысль, что, если бы ребята вступились за него всем классом, директор смягчился бы.
- Ты что, взбесился? Никто тебя в бок не толкал шуточки откалывать. Психопат, - обиделся Стас.
- Да пошел ты!
- Сам иди, - отрезал Стас.
Короткие гудки в трубке словно подвели черту под прошлым этапом в жизни. Всё… всё… всё… всё…
Кончено. Точка. Мосты сожжены, и возвращаться некуда.
Глава 3
В последние дни родители часто ссорились. Обстановка в семье накалялась с каждым днем. Наталья Павловна плакала, как будто отправляет сына не в новую школу, а в стан врагов. Иван Степанович велел ей прекратить глупые истерики.
Иногда Илья удивлялся: что свело родителей вместе? Они были полной противоположностью друг друга, начиная с внешности и кончая характером. Крупный, широкий в кости отец гордился тем, что вышел из простых мужиков. Мама, хрупкая и изнеженная, вечно сидела на новомодных диетах и, напротив, стремилась подчеркнуть принадлежность к богеме. При каждом новом знакомстве она непременно упоминала, что ее дед был художником, при этом умалчивая, что из-под его кисти выходили лишь плакаты типа: «Пьянству бой!» и «Мойте руки перед едой».
Обычно степенный и рассудительный Иван Степанович не вступал в перепалки с женой, как упорный вол не обращает внимания на назойливое жужжание слепня. Но в данном случае он чувствовал, что наступил момент, когда должен сказать свое слово в воспитании сына.
- В других школах тоже дети учатся, и нечего настраивать Илью, будто вокруг одна шпана. Я, между прочим, не в лицеях образование получил, - говорил он.
- Тогда было другое время, - возражала жена.
- Время тут ни при чем. Когда он вырастет, никто не будет создавать ему тепличных условий. Пусть привыкает жить с людьми. Хватит ходить за ним, как за малым дитятей.
