Конечно, еще нужно не трусить. Трус может предать, может совершить глупость или гадость… В левой части страницы появилось слово «ОТВАГА» в правой — «ТРУСОСТЬ».
Что же еще? Ах да, конечно, еще скромность. Или, как еще говорят, смирение. Именно из-за того, что люди не умеют или не хотят довольствоваться тем, что имеют, из-за их гордости и упрямства, происходят на земле все беды. Стало быть, «СМИРЕНИЕ» — это человеческое достоинство, а «ГОРДОСТЬ» — безусловный недостаток.
Теперь, пожалуй, все.
Петя с удовлетворением оглядел листок, на котором в два аккуратных столбика были выписали достоинства и недостатки:
УМ — ГЛУПОСТЬ
ЛЮБОВЬ — ЗЛОСТЬ
БЛАГОРОДСТВО — СКУПОСТЬ
ДОБРОСОВЕСТНОСТЬ — ЛЕНЬ
ОТВАГА — ТРУСОСТЬ
СМИРЕНИЕ — ГОРДОСТЬ
Качества, расположенные в левой части страницы, необходимо было в себе развивать. А от тех, которые находились справа, соответственно, напрочь избавляться. Было еще что-то, чего он никак не мог ухватить, но глаза уже слипались.
Пете приснилось, что из задвинутой под кровать коробки выбрался маленький чертик — тот самый, что сидел в приборчике для подсказки «ППШ». Чертик был величиною с мизинец и напоминал… да нет, совершенно точно, это был не чертик, а джокер — шут из карточной колоды. В коробке вместе с играми и разной чепухой лежала колода карт, и Петя подумал, что если сейчас они все повылезают и расползутся по квартире, то после их не соберешь… Но другие карты не стали вылезать из коробки, и он сосредоточил свое внимание на чертике-джокере.
Громыхнув бубенцами на шапке, паяц легко запрыгнул на книжную полку и развалился там в полоске лунного света.
— Отчего вам не спится, молодой человек? — поинтересовался он скрипучим мультяшным голосом.
Петя захотел возразить, что как раз сейчас он прекрасным образом спит и видит сон, но вовремя сообразил, что если заговорит вслух, то немедленно проснется и больше ничего не увидит. Поэтому он молчал и продолжал смотреть во все глаза.
— Не стоило так усердно напрягать голову перед сном, — сказал карточный шут. — Ваша чрезмерная сообразительность, а также нескромность могут надолго, очень надолго лишить вас сна и покоя. Вы понимаете о чем я говорю?
Петя осторожно, чтобы не проснуться, покачал головой.
— Конечно, откуда вам знать…
Последовала минутная пауза, во время которой джокер что-то тихо насвистывал я болтал ногой, а Петя силился понять, на что это намекает его собеседник и вообще, сон ли это…
Решившись все-таки доискаться до сути или проснуться, он разомкнул губы и поинтересовался:
— А почему вы думаете, что я должен лишиться покоя?
Нет, ничего не изменилось, он спал по-прежнему.
— Почему? И вы еще спрашиваете, почему?! — подскочил джокер, будто только и дожидавшийся этого вопроса. — Имейте ввиду, молодой человек, вы затеяли опасную игру, очень опасную. Вы даже не подозреваете, какие силы тут замешаны.
— А во что, собственно, я… — Петя подумал, что во сне ему ничего не грозит и можно быть чуточку решительнее. — А что, собственно, вы имеете ввиду?
Джокер плавно спрыгнул на пол, сделавшись на лету таким же большим, как Петя. Склонившись над мальчиком и пахнув на него не то помадой, не то нафталином, он зловеще прошептал:
— Я имею ввиду список!
— Список? Какой еще список?
— Тсс! Тише. Все еще возможно уладить приватно. Я имею ввиду тот список, который находится в верхнем ящике вашего стола. Тот список, тот секретнейший документ, над составлением которого вы трудились нынешним вечером.
— Ах, этот! — Петя наконец догадался, о чем речь. — Вы говорите об этих…
— Тсс! — шут опять сделал испуганные глаза. — Не надо произносить никаких имен. Берите документ и следуйте за мной; мы уладим это дело немедленно. За документ и обещание о последующем молчании вам будет предложена достойная награда, поверьте, очень достойная.
Решив досмотреть это удивительное приключение до конца, Петя встал с кровати и вынул из ящика стола листок бумаги, на котором в два столбика были выведены достоинства и недостатки.
— Следуйте за мной.
Джокер оттолкнулся от пола и влетел в стену. Без малейших усилий Петя последовал за ним. Пролетев по коридору, они впорхнули в черное окно антресолей, протиснулись между потолком и залежами векового барахла и очутились перед затянутой паутиной дверцей.
— Пожалуйста, молодой человек, сюда, нас уже ждут, — джокер открыл дверцу, пропуская своего спутника вперед.
Дрожа от страха и сгорая от любопытства, Петя сделал движение, чтобы нырнуть рыбкой в отверстие, но в этот момент кто-то неожиданно схватил его за плечо.
— Зачем!.. — воскликнул Петя с досадой и дернулся.
Воспользовавшись замешательством, джокер выхватил у него бумагу, и его сапожки с выгнутыми носами, мелькнув на мгновение, утонули в отверстии, и дверца захлопнулась.
— Зачем!..
— Что значит, зачем? Вставать пора!
Ах вот оно что… Это мама его будит, уже утро.
— Ну, что ты смотришь на меня как на привидение? Просыпайся, мы с папой уходим.
— Угу.
Далеко-далеко, за двумя коридорами, хлопнула входная дверь.
3
Мечтать не вредно. — Долгая дорога по антресолям
Все утро Пете не давал покоя его сон. Несколько раз он решительно брался за математику, но мысли тут же уплывали, возвращаясь к карточному чертику и загадочной дверце на антресолях. Приснившееся казалось ему сегодня тем более странным, что листок бумаги с выписанными на нем достоинствами и недостатками бесследно пропал.
Так и не сумев сосредоточиться на учебнике, Петя встал из-за стола и, беспечно насвистывая, чтобы доказать самому себе, что он не воспринимает эту чепуху всерьез, прошелся раз-другой по коридору, исподволь поглядывая на антресоли.
В квартире было пусто и тихо: все другие жильцы этой последней питерской коммуналки уже разъехались по новым квартирам. «Все это, конечно, глупости, — уговаривал Петя сам себя. — Никто никуда не летал и на антресолях нет никакой дверцы. Дверцы, конечно, нет… Но бывает же, что человек видит во сне какое-то определенное место, и там впоследствии действительно находят тайник…»
Не в силах больше бездействовать, Петя схватил стремянку, поставил ее под антресоли, сбегал за перочинным ножиком и фонариком, сделал глубокий вдох, выдохнул и полез наверх.
Каменная ниша уходила неизвестно куда вглубь, за пределы квартиры, и была почти доверху забита накапливавшимся за десятилетия, а может быть и за столетие барахлом прежних жильцов. Петя начал пробираться вперед ползком, извиваясь как червяк и беспрестанно чихая.
