Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
– Сейчас! – Вера выхватила из сумки кусок ваты, поднесла к его рту.
Кровь! Вашу маму!!
Услышав его, еще не видя, она подумала, что, может быть, ушиб грудной клетки сильный, или сердечный приступ – такое бывает. Инфаркты, предынфаркты часто дают симптоматику и клиническую картину совсем иного заболевания – отравления, например, или кашель, да много чего! Но увидев кровь на куске ваты…
– Сейчас мы осторожненько перевернемся на спину, – тоном уговаривающей ребенка мамы принялась пояснять она, – и не пытайтесь разговаривать, вот посмотрим, что с вами случилось…
Он был одет в офицерскую гимнастерку, перевязанную ремнем и портупеей, Вера сноровисто перевернула мужчину на спину… и замерла на мгновение, отказываясь верить тому, что увидела!
На левой стороне груди на гимнастерке выпячивалась своей невозможной реальностью небольшая дырочка, вокруг которой натекло немного крови, казавшейся на темно-зеленом полотне почти черной.
– Тихо! – на автомате остановила она парня, предпринявшего попытку что-то сказать, и повторила: – Тихо, не надо разговаривать. Дышите медленно, коротко, по чуть-чуть.
Доигрались в войнушки! Вера быстро достала из сумки большие ножницы, расстегнула его ремень, разрезала гимнастерку, распахнула ее и несколько секунд все-таки рассматривала небольшую дырочку у него на груди – пулевое ранение.
Пулевое, вашу мать, ранение! Левого, черт побери, легкого, на три пальца ниже сердца! Доигрались! Дореконструировались!
Она осторожно перевернула раненого на бок.
– Потерпи, милый, надо посмотреть, – перейдя на профессиональный, почти гипнотизирующий спокойствием и обещанием, что все будет хорошо, тон, попросила она.
Выходного отверстия на спине нет. Так! Кровохарканье – значит, легкое точно повреждено. И дышит он часто и поверхностно. Парень снова начинает кашлять, и она отчетливо видела, как в дырочку подсасывает воздух, с мерзким таким присвистом.
Б… берлинский театр! У мужика открытый пневмоторакс! Трындец!
А ему стремительно становилось хуже – кровавая пена пузырилась в уголках губ, и он снова принялся подкашливать.
– Держись! – попросила она его, торопливо соображая, что делать.
Что делать?! Парню операция нужна была еще полчаса назад! Ну, операцию она ему обеспечит, главное вытащить его отсюда и желательно живым, а для этого…
Она быстро принялась шарить в недрах санитарной сумки. Вот как раз для такого случая ни черта в этой сумке и не было предусмотрено, но Вера кое-что на ходу сообразила!
Первым делом требуется остановить приток воздуха в легкое, потому что он поступает в грудную клетку не оттуда, откуда ему положено, легкое сдавливается и теряет объем. Из-за этого сдвигается в сторону средостение, и сердце повисает на сосудах, зажимая и ущемляя еще работающее здоровое легкое.
Короче, если срочно не остановить приток воздуха, то кранты! Кранты, предположим, этому парню и так реально маячат уже в любой момент, потому как он слишком долго находится без помощи, хорошо хоть лежал на поврежденном боку! Как он вообще сообразил на него повернуться, ведь это же больно, на минуточку! Но если б лег на другой бок…
Все это она думала быстро, без лирических отступлений, вспоминая все про ранения легких, что знала, пока доставала из сумки йод, скляночку со спиртом, бинты и самое главное – небольшой полиэтиленовый пакетик с орешками! Вера сунула его на всякий случай, решив, что может и проголодаться, пока эта живая инсталляция закончится, а орешки всякие Верочка очень любила.
Она делала все споро, без лишней суеты и без единого лишнего движения. Вера давно уже привыкла мгновенно включаться в рабочие ситуации разного уровня сложности, и главное, всегда экстренные, это была ее обыденная каждодневная работа, ну и ее высокий уровень профессионализма и еще кое-что, как говорит Виктор Аркадьевич, – от Бога.
Она высыпала орехи в сумку, разорвала пакетик с одного бока, протерла его спиртом, положила на живот раненому, обмазала не жалеючи, щедро йодом кожу вокруг дырочки, вскрыла стерильный пакет с бинтом, отрезала кусок, накрыла рану, поверх бинта плотно прикрыла пакетиком, который почти герметично лег, прилипая к мокрой от йода коже, прижала подушкой из ваты и принялась делать плотную круговую повязку, попутно успокаивая парня, обещая практически немедленное выздоровление, ну, и разумеется, полный порядок в ближайшем будущем.
Парень снова закашлял, но теперь уже без свиста. Отлично!
А вот теперь пункт следующий – транспортировка!
Его срочно надо в операционную, но для этого не мешало бы выбраться из этих полей-боев-реконструкций. А так, для встряски психологической, она не очень хорошо представляла себе, где находится, и как далеко до окопов.
Вера встала во весь рост, не до игр уже и сценариев, и осмотрелась. Оказалось, ряд окопов находится гораздо ближе, чем ей представлялось. Пока она круги вприсядку наматывала и ползком между лежавшими бойцами передвигалась, то сместилась правее, а потом вроде как назад двигалась, обегая этот холм.
Ей нужна помощь, ясно поняла Вера, впрочем, так же ясно, как и то, что докричаться до лежавших мужиков без вариантов. Хоть взрывы и стрельба атакующих сместились далеко вперед, самолеты все летали и бросали дрянь свистящую какую-то, и вполне реальный грохот боя заглушал все вокруг. Бегать, звать на помощь и объяснять ситуацию – нет времени! У этого парня вообще нет времени! То есть совсем!
Нет, вы представляете, а ведь ей придется его тащить! Опупеть!
Верочка Брацкая имела одну уникальную способность – в любой, даже самой экстренной и непредсказуемой рабочей ситуации она словно мобилизовалась внутренне. Она и сама не понимала, как это происходит, но точно не по ее волевым приказам и усилиям, в ней словно что-то включалось, и она становилась предельно собранной, соображала очень быстро и четко, а в мозгу сразу же начинали всплывать нужные данные. Никакой паники, никакой суетливости – быстрый четкий анализ ситуации и план действия. Виктор Аркадьевич называл это даром божьим, талантом и уверял, что это очень редкое явление. Поэтому и ценил Верочку больше других, и помогал, как мог. Впрочем, не об этом сейчас.
А сейчас, быстро соображая, что делать, она достала рацию, провертела в ней настройку, как показывали при инструктаже, переходя на волну начальника госпиталя, роль которого, разумеется, исполнял Виктор Аркадьевич.
– Госпиталь, ответьте! – как учили, вызывала она.
Тишина и шипение вместо ответа.
– Госпиталь, ответьте «сестре семь»! – потребовала она, обозначив в этот раз позывной, присвоенный ей.
Тишина. Парень кашляет.
– Госпиталь! – возмутилась Вера Степановна. – Вы что там, эвакуировались?!
– Здесь госпиталь, чего кричим? – бодренько так, с огоньком отозвался веселым голосом Васильев.
– У меня здесь пулевое ранение, Виктор Аркадьевич, – оборвала его веселье нерадостным тоном Вера. – В легкое. Кровохарканье, пневмоторакс.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
