— Если барьер и в самом деле существует, — покачав головой возразила Лейя, — они нашли способ его обойти. Они здесь были, и у нас имеется достаточно свидетельств их деятельности на Внешних территориях.
Теперь поднялся куаррен Пвоу и провел кончиками пальцев по своему заостренному подбородку.
— В таком случае, я в замешательстве, посол. Вы сообщили нам, что принимали участие в уничтожении армии вторжения. Насколько я понял, вам сопутствовал успех.
— Да.
— И с тех пор никто не видел захватчиков?
— Нет, но…
— А у вас имеются доказательства, связывающие их с Красными Рыцарями, кроме того, что якобы говорило существо, которого сейчас нет в живых?
— Нет, но…
— У вас есть материальные доказательства того, что захватчики побывали в нашей Галактике?
— Кое-что есть. Пара тел, несколько кораллов-прыгунов.
Фей'лиа улыбнулся, обнажив острые зубы.
— Кораллы-прыгуны?
Лейя прикрыла глаза и вздохнула.
— Складывается впечатление, что пришельцы используют в военных целях генетически созданные биомеханические существа. Их истребители… они выращивают их из субстанции, которая называется йорик-коралл.
Ботан покачал головой.
— Вы хотите сказать, что они уничтожили «звездный разрушитель» при помощи астероидов.
— Да.
Пвоу посмотрел на свой стол, затем поднял голову, и в его глазах зажегся злой огонек.
— Лейя, я поддерживал вас в прошлом и потому умоляю вас — пожалуйста, остановитесь сейчас. Вы не представляете себе, как жалко вы выглядите. Вы сами решили оставить политику. И вот вы явились в сенат и пытаетесь отнять у нас власть и контроль за жизнью Новой Республики. Это печальное зрелище.
— Что? — Лейя удивленно заморгала. — Вы думаете, что я пришла сюда, чтобы захватить власть?
— Ничего другого просто не может быть, — Пвоу развел руки в стороны, словно собирался охватить всю аудиторию. — Вы хотите защитить своих брата и детей, поскольку они джедаи, и я это понимаю. Кроме того, совершенно очевидно, что вы считаете, будто без вашей помощи мы не сможем справиться с проблемами, которые могут перед нами встать, но любой вам скажет, что у нас все хорошо с тех пор, как мы разрешили ботанский кризис. Мы прекрасно знаем, как люди стремятся к власти, и восхищены тем, что вам так долго удавалось сдерживаться, но теперь это…
— Нет, вы ошибаетесь. В мои намерения ничего такого не входит, — Лейя с презрением и отвращением оглядела сенаторов. — Я рассказала вам чистую правду. Угроза вторжения реальна. Мы остановили авангард, но основные силы готовятся к нападению.
Сенатор-суллустианин прикрыл уши руками.
— Прошу вас, Лейя, ни слова больше. Ваша верность джедаям понятна, но попытка заставить нас думать, будто они могут оказаться нам полезными из-за какой-то призрачной угрозы… вы не должны падать так низко!
— Но зато это очень по-человечески, — фыркнул барагвин.
Лейе показалось, что невидимый кулак сжал ее сердце. Она положила локти на трибуну.
— Вы должны меня выслушать!
— Лейя, пожалуйста, сделайте то, что сделала Мон Мотма, — в голосе Пвоу прозвучала жалость. — Тихо уйдите в тень. Теперь правительство принадлежит нам. Позвольте нам вспоминать о вас с любовью, как о человеке, сумевшем обуздать свою сущность.
Лейя оглядела сенаторов и пожалела, что возраст не лишил ее способности видеть на их липах презрение.
Они слепы, потому что не позволяют себе видеть. Им так хочется удержать в своих руках власть, что они готовы проигнорировать опасность вместо того, чтобы признать назревающий кризис. Они все потеряют только потому, что стремятся доказать всем, как крепко они держат бразды правления Новой Республикой в своих руках.
Намеренная слепота сенаторов лишила Лейю сил и дара речи, а презрение и жалость легли на плечи тяжелым грузом.
Этого просто не может быть. Все, чего мы добились, будет пущено по ветру. Как же они глупы!
Лейя разжала пальцы, которыми цеплялась за край трибуны, и медленно пошла от нее прочь.
Все потерять…
Сильный резкий голос ворвался в тихое перешептывание сенаторов.
— Как вы смеете? Кто дал вам право так с ней разговаривать? — в центре зала на ноги вскочил экзот, покрытый золотистой шерстью, высокий, стройный, с фиолетовыми полосками, разбегавшимися от уголков глаз. — Если бы не эта женщина и жертвы, которые принесла ее семья, никто из нас здесь не сидел бы, а большинство вообще были бы мертвы.
Элегос А'Кла выставил вперед руки, на каждой из которых было по три пальца.
— Ваша оскорбительная неблагодарность показывает, что до определенной степени представители Империи были правы, считая нас животными!
Сенатор-родианец наставил на каамаси палец с присоской на конце,
— Не забывайте, она была одной из них! Элегос прищурился, и Лейя почувствовала, как его окатила волна боли.
— Неужели вы не понимаете, насколько глупо звучат ваши слова? Объединять ее с имперцами — это чистой воды предрассудок. Точно так же представители Империи вели себя, когда выступали против нас.
Ньюк Ньюв отмахнулся от слов каамаси.
— Ваши суровые слова в наш адрес имели бы гораздо больше веса, сенатор А'Кла, если бы мы не знали, что вы сотрудничали с джедаями.
Всем известно, что вы им симпатизируете. Разве ваш дядя не из их числа?
Элегос откинул голову и стал казаться Лейе еще выше и стройнее.
— Моя верность друзьям и родным, которые были джедаями, не мешает мне прислушаться к тому, что пытается сказать нам Лейя. Вы можете считать джедаев угрозой для себя — и даже я должен признать, что меня пугает деятельность некоторых из них, — но она рассказала вам о другой опасности, возможно, гораздо более серьезной для Новой Республики. Сознательно игнорируя ее с целью добиться наибольшей для себя выгоды, вы поступаете в высшей степени безответственно.
Щупальца Пвоу гневно сжались.
— Вам легко говорить, А'Кла, ваш народ многим обязан Лейе и ее семье. Многие из вас погибли на Алдераане, и именно вина и сострадание людей защищали вас на протяжении многих тысячелетий. Меня нисколько не удивляет, что вы выступаете в ее защиту. Это все равно как боевой нек лижет руку дрессировщика, который его бьет.
Услышав эти слова, Лейя вернулась на трибуну. Ее голос по-прежнему звучал тихо и спокойно, не обращая внимания на гнев, бушевавший в ее груди. Несмотря на то что она не любила обращаться к методике джедаев, чтобы сдержать ярость, она прибегла к ней, заставив себя сосредоточиться на происходящем. На ее лице появилось суровое выражение, и она окинула взглядом собравшихся в зале заседаний сенаторов.
