Крессида молилась. Это было бы отвратительно с Крофтоном, но таков был бы ее выбор, и это послужило бы ее цели. Неужели она потеряет честь по прихоти бандита?
Открылась еще одна дверь. Ковер под башмаками. Более сильный запах сандала.
Его спальня.
Ее уложили на что-то мягкое – на его постель.
Глава 2
Сердце Крессиды, казалось, бешено билось целую вечность, но теперь, пока она готовилась к самому худшему, оно перешло на беспокойный глухой стук.
Сначала она слышала только свое сердцебиение, как будто она была одна, но какой-то древний инстинкт подсказал ей, что он здесь. От этого тишина пугала больше, чем крики. Крессида повернула голову так и сяк, как будто могла обнаружить чье-то присутствие.
Затем разбойник сказал:
– Никто не причинит тебе вреда. Пожалуйста, поверь.
Странно, но она поверила. Ее бешеное сердцебиение замедлилось.
– У меня есть дела, – сказал он, – поэтому я должен на какое-то время оставить тебя здесь связанной. Я прошу прощения за это, но так будет лучше. – Его голос приблизился. – Однако мне нужно связать тебе руки.
– Нет!
Он проигнорировал ее слова, обернул чем-то на уровне локтей и завязал. Затем он ушел. Было слышно, как открылась и закрылась дверь.
Теперь она была одна.
Крессида не знала, благодарить ли небо или дать выход гневу. Этот негодяй украл ее, нарушил ее планы и теперь оставил здесь связанную, с завязанными глазами. Она подняла руки, чтобы стащить повязку, и поняла, зачем он связал ей руки, – их невозможно было поднять до глаз.
Женщина повертела головой на подушке, но не смогла сдвинуть повязку. Она была завязана на затылке поверх волос; шпильки, державшие прическу, зарывались глубже и причиняли боль при каждом движении.
– Чтоб тебе удавиться! – пробормотала Крессида, обращаясь к отсутствующему негодяю. Если ей повезет, его поймают, и он попляшет на виселице.
Представив эту картину, она подумала, что пока ее обидчик не заслужил смерти. У него была причина надеть на нее повязку, чтобы она не увидела, где находится. И поэтому ему не придется убивать ее. Так ли это?
Была теплая летняя ночь, но по телу Крессиды пробежал холодок, и под повязкой потекли слезы.
Трис сбежал вниз по лестнице и обнаружил, что Карадок Лайн ждет его в гостиной, попивая бренди. Кэри, крепкий красавец блондин, обычно восхищался выдумками Триса и его чувством юмора. Сейчас он не одобрял Триса.
– Я не мог отпустить ее с Крофтоном, – объяснил Трис.
– Допустим, что нет, но зачем ее связывать?
Трис схватил графин и налил себе бренди. Контрабандного бренди. Награда за другую проказу, которая прошла куда более гладко.
– Пусть лучше она свободно бродила бы по дому или сбежала?
– Ты мог ей все объяснить… – Тут Кэри сделал гримасу. – Наверное, нет.
– Пока рано. Она остается здесь, а нам нужно ограбить еще одну карету.
– Ты же сказал, что и одной достаточно.
– Нет, если хорошо подумать. Крофтон, черт бы его побрал, вряд ли пожалуется ближайшему судье. – Трис осушил стакан. – Пойдем.
– Если мы делаем это снова, можно, теперь я ограблю карету?
– Нет. Это привилегия старшего по званию.
– Зануда!
Они вышили из комнаты, продолжая спорить, и направились в конюшню за свежими лошадьми.
– Мне подойдет одежда Ворона, – спорил Кэри.
– А сколько времени уйдет на то, чтобы покрасить твои волосы и прицепить эти чертовы бороду и усы? – Трис потрогал бороду и заметил, что с одной стороны она отклеилась. – Черт бы побрал эту неблагодарную гарпию!
Пока конюх готовил свежих лошадей, Трис приладил бороду на место с помощью липкого отвара. Затем все трое снова отправились «играть в разбойников».
Крессида наконец поняла, почему ее тюрьма казалась такой жуткой. Здесь не было часов. Она привыкла к часам в своей спальне. Изредка она слышала, как они бьют – полчаса, час, но здесь стояла мертвая тишина, слышалось лишь ее собственное дыхание. Что же будет, когда разбойник вернется?
Женщина отправилась в путешествие, готовая к ужасным вещам, но не к этому! Она обещала отдаться Крофтону, но у нее был план, как избежать этого, – план, который теперь сорвался, черт бы побрал Ле Корбо!
Крессиде стало казаться, что от пережитого страха она обезумела.
Приехав в Лондон, она часто писала друзьям в Мэтлок, забавляя их своими наблюдениями о столице и светском обществе. Какая жалость, что она не сможет написать об этом приключении!
Ей в голову приходили остроумные фразы о Ле Корбо и людях из высшего общества. Никто из них не обратил внимания на прибытие Крессиды Мэндевилл. Но ее заметят, если об этом скандале станет известно!
Крессида, в общем, не испытывала неудобства, но была в ярости оттого, как эти люди обращались с ней. Руки были связаны ее подвязками, и она подозревала, что ноги связаны ее дорогими шелковыми чулками. Их снял мужчина, мерзавец!
«Мерзавец с носом цвета мальвазии» – эту фразу она позаимствовала у Шекспира, считая, что у ее похитителя и в самом деле распухший красный нос пьяницы.
Как странно, что человек может быть разочарован, напуган и разозлен одновременно.
Крессида стала обдумывать свои действия. Она должна убежать от похитителя, продолжить путь в Стокли-Мэнор и завершить свою миссию…
Она не заметила, как заснула, измученная последними событиями.
Ее разбудили какие-то звуки, словно что-то двигали. Если бы она могла видеть! По тусклому свету по краям повязки она поняла, что в комнате горит свеча.
Он вернулся! У Крессиды по коже побежали мурашки.
Вода… Плеск… Видимо, он моется. Неужели подлый насильник решил вымыться перед тем, как напасть на нее? Это казалось невероятным.
Звук льющейся воды пробудил в ней жажду. В горле у нее пересохло, она почти задыхалась.
– Можно мне попить? – выдавила Крессида. Все звуки затихли.
– Я думал, ты спишь. Подожди минуту.
Снова послышался звук льющейся воды, раздались шаги. Крессида вздрогнула, почувствовав прикосновение к своему лицу.
– Вода, – сказал похититель, видимо, чтобы рассеять ее страхи. Какой странный злодей!
Она не сопротивлялась, когда мужчина просунул под ее спину руку и приподнял. Холодное стекло прижалось к ее нижней губе, и женщина стала пить. Благословенная вода наполнила ее рот. Она глотала воду, он лил. Это получалось так ловко, как будто они долго практиковались… Но вот он наклонил стакан слишком быстро, или она проглотила воду слишком медленно – и закашлялась, захлебнувшись.
