— Получилось! — закричал я и, сжал ничего не понимающую девушку в объятиях.
— Что получилось? Это что там? — радуясь вместе со мной неведомо чему, спрашивала она.
— Мы вернулись в наше время! А самолет это такая штука! Это замечательная штука! Ты еще на нем полетаешь!
— Нет уж, что я, ведьма или баба-яга! — обижено, сказала она, отстраняясь от меня. — Летать по небу грех!
— Никакой это не грех, у нас все на них летают! — успокоил я девушку, высматривая между облаков давно невиданное чудо. — Вон он, вон, смотри, как высоко летит! — закричал я, показывая Марфе пальцем на летательный аппарат, и не договорив, замолчал. Таких самолетов я еще никогда не видел.
— Вон то? — со страхом в голосе, спросила она, заметив в прогалине облаков три соединенные между собой сигарообразные гондолы, неспешно ползущие по небу.
— Ага, — убито ответил я, — оно самое.
«Значит все правда, это и есть то самое, что мне пообещал Юникс», — подумал я.
Марфа меня не слушала, заворожено дивилась на чудо чудное, диво дивное.
«Похоже, металлические дирижабли, — рассматривая воздушный караван, — размышлял я, — выходит, прав был Циолковский, за ними будущее. А может быть, это просто какие-нибудь испытания».
— Ой, смотри, еще один летит, и как высоко! — воскликнула Марфа.
Я посмотрел туда, куда она показывала. Этот летательный аппарат состоял из четырех, соединенных между собой сигар и летел так высоко, как пассажирские самолеты в наше время не летали — километрах в двадцати над землей. Все стало окончательно понятно, никакие это не испытания, а наше далекое будущее. В начале двадцать первого века, о возврате к дирижаблям, только начали говорить.
«Это называется, попал, — подумал я, — плавно переместился из прошлого в будущее без денег, документов и перспектив вернуться в прошлое».
— Ладно, еще налюбуешься такими чудесами, они тут будут на каждом шагу, — скрывая испортившееся настроение, сказал я девушке, — нам надо отсюда выбираться, мало ли что…
Будто в подтверждении моих слов, невдалеке что-то протарахтело, слегка напоминая автоматную очередь. В мое время автоматы стреляли много громче. Похоже, что технический прогресс тут был во всем.
— Это что? — спросила Марфа.
— Так, ничего особенного, возможно, кто-то кого-то очень не любит, а может быть, просто дети балуются, — ответил я, всматриваюсь в опасную сторону.
Девушку ответ удовлетворил, и она потеряла к странному тарахтению интерес. Летательные аппараты в небесах были ей значительно любопытнее.
Глава 2
Разгуливать по лесу, в которой стреляют из автоматического оружия, в красной бархатной шубе утепленной соболями, не самое безопасное занятие. Но как было объяснить это девушке, чтобы ее не напугать? Пока что, она пребывала в сказке. Я же со страхом думал о реальности, В нашей одежде только и дело было без документов разгуливать по российским дорогам к радости блюстителей правопорядка. Вот уж кто не пропустит возможность, оттянуться на нас по полной программе.
Я уже представлял себе, как объясняюсь с властями, втолковывая, откуда мы такие хорошие свалились на их головы.
Считать, что нравы людей при должностях и погонах смягчились в нынешние, видимо более цивилизованные времена, особых оснований не было. У нас во все эпохи стражники были суровыми и бескомпромиссными людьми. Особенно если обывателю было нечем их заинтересовать или порадовать приношением.
Впрочем, кое-какие деньги у меня были, но не в рублях, а в золотых европейских монетах XIII–XVI веков. Однако я понимал, что наличие этих средств, не облегчило бы, а усугубило ситуацию. Я уже представлял, как мы с Марфой сидим в обезьяннике до выяснения личностей, а Полкан валяется где-нибудь на ближайшей помойке с простреленной головой. Нужно было срочно выходить в обжитые места и как-то поменять одежду.
Воздух постепенно прогревался, становилось не по-осеннему тепло и скоро в своей лисьей шубе я начал чувствовать, что вот-вот задымлюсь. К тому же мешали тяжелые мешки со съестными припасами, которые, перекинув вроде переметной суммы на грудь и спину, я нес на плече.
— Мне жарко, я разденусь, — пожаловалась Марфа.
— Давай, заодно отдохнем и поедим, — предложил я, сбрасывая на землю тяжелую ношу.
Я развязал один из мешков и вытащил из него копченый свиной окорок. Полкан сразу же воодушевился и пристроился с ним рядом. Печеного хлеба у нас не было, зато в избытки оказалось муки и крупы. Однако варить кашу я не рискнул, опасаясь дымом привлечь людей, потому нам пришлось, есть одну ветчину. Каждый получил по увесистому куску.
Только тут до меня дошло, что я вполне могу ополовинить груз, выбросив лишние продукты. Это очевидное решение — зачем нам в эпоху дирижаблей пшено и полба, сразу заставило начать думать конструктивно. Стопор, вызванный шоком начал проходить и тут же появились свежие идеи. Главная из них была в том, что нищие, самые свободные люди и если мы избавимся от наших шуб, то никому не придет в голову приставать к бомжам в холщевых портках и монастырском сарафане.
Просто выбрасывать меха не хотелось, хотя бы потому, что я не знал, где придется нам ночевать, а спать между двумя такими шубами можно было даже на Северном полюсе.
— А скоро мы увидим телегу без лошади? — спросила девушка.
— Скоро, — добродушно пообещал я, — скоро ты много нового увидишь! Ты главное, ничего не бойся. Здесь нет ни демонов, ни колдунов, просто люди придумали разные штуки, чтобы облегчить себе жизнь. На первый взгляд они бывают страшными, но на самом деле безобидные.
На сытый желудок настроение у меня поднялось до состояния эйфории. Какое бы ни было это будущее, все лучше находиться здесь, чем висеть на березе вниз головой, да еще с содранной кожей. Полкан, слопав килограмм ветчины, тоже развеселился и позволил себе покататься по желтой листве.
Прежде чем снова пуститься в путь, я удалил все лишнее, потом плотно свернул шубы и засунул их в мешки на освободившееся место. Мы с Марфой разом превратились в двух нищих оборванцев. Даже мой камзол, когда-то роскошный, бархатный с медными пуговицами, в том состоянии, до которого я его заносил, вполне подходил к крестьянским порткам и поршням. Единственной проблемой оказалась сабля. Если великолепный афганский кинжал я спрятал в мешок, то саблю пришлось, оставить на виду, и нести на перевязи. У нас не было лишней тряпки, что бы ее завернуть и хоть как-то замаскировать.
Когда все было упаковано, мы без промедления пошли дальше. Время, судя по положению солнца, было послеполуденное и до скорого вечера следовало добраться до какого-нибудь человеческого жилья.
Удивительно, но лес, по которому мы шли, был чистый, без привычного мусора, обычно оставляемого туристами и грибниками. Я, было, порадовался за нежданную цивилизованность сограждан, но тут выяснилось, что он частный. Мы наткнулись на высоченную изгородь из колючей проволоки.
