— У крепостного оружие есть?
Лицо пленника выразило неподдельное удивление: «Кто же рабу оружие даст?»
— Понятно, — буркнул Егор, досадуя на себя за глупый вопрос, и повернулся, услышав шум за спиной.
В это время, словно подтверждая слова допрашиваемого, на поляну въехала целая кавалькада. Первым шел средних лет бородатый мужик в серой, грязной холщовой рубахе, подпоясанной обрывком бечевки, и таких же драных и грязных холщевых штанах. Левой рукой он вел под уздцы понурую пегую лошаденку, запряженную в телегу. Правую руку «абориген» держал поднятой вверх, как американский президент на присяге. Сбоку, чуть позади него, вышагивал гордый Вжик, держа нового пленника под прицелом арбалета. В телеге, на охапке сена, сидел связанный седой, но довольно крепкий старик. Замыкали шествие две оседланные лошади, поводьями привязанные к телеге.
Как рассказал довольный собой Емелин, только-только они с Костиком пришли на назначенное для «несения службы» место и стали оборудовать наблюдательный пост, как услышали конское ржание. В зарослях, метрах в двадцати впереди. Они неслышно прокрались к источнику шума (Егор недоверчиво хмыкнул, представив себе «неслышно» крадущегося Щебенкина, но перебивать рассказчика не стал) и обнаружили в кустах лошадей, телегу и в ней связанного старика. Хозяин телеги нашелся несколько позже. Увидев, как вооруженные люди уводят его движимое имущество, мужик сам выскочил из кустов, куда спрятался при «неслышном» приближении парней, и, упав на колени, стал упрашивать не забирать его единственную кормилицу, всем своим видом выражая готовность изо всех сил и возможностей служить «господам разбойникам».
В этом месте Сергей удивленно посмотрел на Леху:
— А ты на каком языке с ним разговаривал?
— Как на каком? На русском, конечно, он по-нашему хорошо шпарит. Немного странно, но все понятно. А почему ты спрашиваешь?
— Да так.
— Да, и еще, — замялся Емелин, — помнишь, вчера переходили асфальтированную дорогу в километре отсюда?
— Ну…
— Чертовщина какая-то. Я ходил туда, пока Костя за этими присматривал. Так вот, нет ее там. Только тропа. Заблудиться точно не мог. И еще — метки, которые мы оставляли, когда сюда шли… Они тоже пропали.
— Знаешь, почему-то меня это не удивляет, — задумчиво потирая подбородок, заметил Ляшков и, отвернувшись от изумленного Алексея, принялся разглядывать новых пленников.
Очевидно, старик и был тем самым человеком, которого желало видеть местное начальство. Судя по всему, при этом сам задержанный такого желания не испытывал. Одет он был в крестьянскую одежду, примерно такую же, как и у возницы, но у него одежда была чище и опрятней. Однако что-то в облике этого человека заставило присмотреться к нему внимательней, что именно, Егор сначала не мог понять, чуть позже до него дошло — глаза. Во взгляде баронского крепостного читались только безразличие и тупая покорность судьбе, смешанные со страхом. В умных глазах старика, напротив, блеснуло скрываемое за внешним безразличием, настороженное любопытство, с которым он исподлобья оглядывал поляну и разбитый на ней лагерь. Когда взгляд остановился на трупах Курта и арбалетчика — удивление и торжество.
Допрошенный на скорую руку крестьянин сообщил, что зовут его Фролом и он раб местного фогта. Крестоносцы захватили его три года назад, во время очередного набега в одной из деревушек под Вильно. А на днях к нему пришли слуги господина и потребовали, чтобы он запрягал лошадь и ехал с ними.
В это время девчонки позвали парней завтракать, и беседу с остальными аборигенами решили отложить.
Скрутив на всякий случай руки и ноги вознице и усадив его на землю возле тележного колеса рядом с оруженосцем, ребята собрались у костра и с аппетитом стали поглощать кашу с тушенкой. За завтраком Егор и Сергей коротко рассказали остальным все, что удалось узнать у Альберта.
— Этих кормить будем? — Емелин кивнул головой в сторону телеги.
— Потерпят, ничего страшного. И вообще, чего ради мы должны их кормить? — решила Живчикова. — Мы их сюда не звали.
— Может, правда, того старого развязать? — предложила Светка. — Кстати, а кто он? — спросила она, показывая на сидевшего в телеге человека.
— Не знаю, — ответил Егор. — Судя по виду, тоже какой-то крестьянин, но уж больно странный.
— Нет… — Светка покачала головой. — Он не крестьянин, посмотри на его руки и на руки вот этого Фрола.
— А что руки? — удивленно поднял глаза Корнев.
— Ну, я когда за водой к ручью ходила, мимо прошла и внимание обратила. У меня бабушка с дедушкой в деревне жили. Они постоянно в огороде копались, так я помню, что у них руки вон как у того, — Светка показала на возницу, — не знаю, как сказать, корявые, что ли… А у этого, что в телеге, руки не такие.
— Молодец, Светик, подметила, а я еще понять не мог, что-то у него не так, неправильно. — Егор согласно кивнул. — Надо пойти с ним переговорить.
— Приведи его сюда, вместе и поговорим, — включилась в разговор Таня.
— Правильно, — поддержали ее все остальные.
Сергей поднялся.
— Да, кстати, кто еще на каком языке говорить может?
— Я немного на немецком, — подал голос Емелин.
— Я французский знаю, не очень хорошо, но могу говорить, — подняла руку Светка.
Ляшков и Щебенкин признались, что через пень колоду могут изъясняться на английском, неплохо знали этот язык Татьяна и Живчикова.
— А почему ты спросил? — поинтересовалась Лена.
— Затем, что из этих, — Корнев кивнул головой в сторону телеги, — один говорит на немецком, один на русском, а на каком языке говорит третий, я пока не знаю.
Третий тоже оказался немцем. Старик дрожащим жалобным голосом поведал, что он простой каменщик, зовут его Фриц Вольф он ехал в Магдебург в поисках работы, когда на него напали слуги фогта. За что с ними так обошлись, он не знает. Фриц попросил развязать его и не причинять никакого вреда, клятвенно заверяя, что никуда не убежит и не доставит беспокойства «добрым господам».
Выслушав перевод Корнева, Егор кивнул:
— Мы тебя развяжем, только ты нам сначала правду расскажешь, а не эту сказочку, а то оставим вас связанными здесь, и выбирайтесь, как знаете. Из тебя такой же каменщик, как из меня епископ.
Фриц исподлобья, оценивающе посмотрел на Егора и уже совсем другим, твердым голосом спросил:
— Это вы убили Курта и его приятеля?
Егор кивнул:
— Они первые напали на нас, мы только защищались.
— Хорошо, я все расскажу.
Старик рассказал, что его действительно зовут Фридрих Вольф, никакой он не каменщик, а служил начетником у местного фогта, рыцаря фон Гутенбергена, вместе с Куртом, который тогда был воином в их дружине. Неделю назад в их замке появился бретонский барон де Виверн с двумя оруженосцами и небольшим отрядом из двадцати наемников. Барон ехал в Ригу, чтобы вступить в орден.
