— Ну я бегу. — Эрик чмокнул ее в щеку.
Поцелуй напоминал скорее ласку рассеянного мужа, нежели пылкие жениховские ухаживания… Сонда никогда не настаивала на чем-то большем — роль навязчивой спутницы была ей не по душе. Поэтому приходилось принимать аккуратные ласки Эрика как должное и запихивать романтические бредни куда-нибудь поглубже. К тому же… как можно требовать от человека то, чего не можешь дать ему сам?
После свадьбы Сонда надеялась пробудить в нем пылкую страсть. Кто знает, может, целомудренный жених превратится в страстного любовника, став мужем и осознав, что предмет его желания теперь целиком и полностью в его руках?
— Эрик! — позвала Сонда, заставив суженого замереть на пороге. — Куда мы пойдем?
— Я заказал столик в «Лигии». Тебе ведь нравится, как там готовят.
Сонда надула губки. До чего предсказуем ее избранник!
— Хотелось бы чего-нибудь более оригинального. Честно говоря, «Лигия» мне немного надоела.
— Есть идеи? — поинтересовался Эрик.
Наверное, так же он спрашивает подчиненных, когда речь идет о новых проектах компании, мелькнуло в голове Сонды.
— Пока нет. Я позвоню, если появятся. — Одна из немногих инициатив, проявленных Эриком, и та не была доведена до конца. Сонду охватило раздражение, но она не позволила чувствам вырваться наружу. — Правда, будет лучше, если ты что-нибудь придумаешь сам. До вечера.
Она помахала жениху рукой, дождалась хлопка двери и поднялась наверх.
Как поживает ее вредный гость? Наверное, ему надоело сидеть в спальне и дожидаться, когда она закончит любезничать с женихом. Сонда потянула на себя деревянную ручку с металлическим набалдашником. Дверь открылась, и из комнаты пахнуло свежим запахом весеннего ветра. Кажется, балкон был закрыт, когда она уходила.
Сонда зашла в комнату и огляделась. Балконная дверь настежь распахнута, тонкие занавески теребит ветер… Незнакомца в комнате не было.
2
— Хэтти! — Сонда сняла темные очки, которые надела, чтобы хоть чуть-чуть прикрыть последствия ночного разгула и утренних переживаний. — Ты даже не представляешь, как я тебе рада!
Ее подруга, хорошенькая рыжеволосая девушка с круглыми карими глазами, осуждающе покачала головой.
— Вчера ты превзошла саму себя. Развлеклась, как говорится, на полную.
Сонда сникла.
— Значит, все это правда?
— Что — правда?
— Я приставала к нему, танцевала с ним, и он тащил меня домой на плече…
— Насчет последнего не знаю. — Хэтти покачала головой. — Насчет всего остального — правдивее быть не может. Отправила меня ко всем чертям, когда я пыталась тебя увезти.
— Извини, — пробормотала Сонда.
— Если бы тебя увидел Эрик, гордого титула «невеста» тебе не видать как своих ушей…
— И ты туда же! — Сонда укоризненно взглянула на подругу. — У меня сегодня особый день — все осыпают меня издевками.
— Кто — все? — В карих глазах Хэтти читались недоумение и любопытство одновременно.
— Сейчас все узнаешь. Сначала — коктейль, потом — «романтическая» история моего утреннего пробуждения.
За холодный ванильный коктейль, биг-мак и картофель фри с лимонным майонезом Сонда готова была продать душу дьяволу. Несмотря на возможность позволить себе еду в лучших ресторанах, всем на свете кухням мира она предпочитала фаст-фуд.
— Что за плебейская черта! — частенько возмущалась ее мать, Дайан Тальбот. — Пошлое заведение, в котором тебя кормят какой-то гадостью!
Но Сонда считала по-другому и регулярно наведывалась в любимое заведение в компании Хэтти, которая тоже была поклонницей Рональда Макдональда.
Подруги заказали целый поднос аппетитных сандвичей, картошки, коктейлей и уселись за один из серебристых столиков, располагавшихся на улице.
— Как хорошо! Кажется, я начинаю приходить в себя.
Сонда, с аппетитом человека, сидевшего, как минимум, месяц на хлебе и воде, за обе щеки уплетала биг-мак, запивая его ванильным коктейлем. Мягкая котлетка, приправленная восхитительным, чуть кисловатым соусом, таяла во рту. Сонде казалось, что она может съесть не один, а целую корзину биг-маков. И ее фигура не пострадает от такого кощунственного отношения к организму. Сонда могла есть сколько угодно и при этом не прибавлять в весе, что было предметом зависти многих знакомых девушек.
— Итак, твое «романтическое» пробуждение, — напомнила подруга Сонде, которая уже разделалась с биг-маком и принялась за освоение картошки, сдобренной лимонным майонезом.
— Угу. — Сонда прожевала картошку и вытерла салфеткой крошки, осевшие на губах. — Так вот, представь себе, тот самый тип, с которым я… э… познакомилась в баре…
Хэтти слушала подругу с открытым ртом. Ей и в голову не могло прийти, что Сонда проснется в одной постели с этим Кэрри Хэйзи. Обычно такая холодная с мужчинами, прошлым вечером она была настоящим воплощением страсти. Все, что вчера вытворяла подруга, объяснялось лишь одним — алкоголем, который превратил ее в совершенно другого человека.
Хотя… этот Кэрри — мужчина, надо признаться, интересный. Далеко не красавец, но ужасно привлекателен. Было в нем что-то, что Хэтти назвала про себя «синдромом одинокого странника». Открытый, но в то же время замкнутый, веселый, но, вместе с тем, мрачноватый… Ей показалось, он из тех мужчин, по которым женщины сходят с ума, но уходят ни с чем. Таким мужчинам нужна одна-единственная и навсегда, только они вряд ли признаются в этом кому бы то ни было. Возможно даже, и самим себе. Хэтти, конечно, могла ошибаться, но в людях она разбиралась неплохо. В отличие от Сонды, она умела их чувствовать…
— В общем, — подвела итог Хэтти, — тебе хотелось приключений, и ты их получила. Пощекотала нервишки, развлеклась. Все закончилось благополучно. Так отчего же ты такая кислая, как недозрелая слива?
— Ты не поверишь, Хэтти… — Сонда помедлила, но все же решилась сказать. — Мне жаль, что он ушел так внезапно, что не дождался меня. И мне хочется новой встречи. Наверное, я сошла с ума — на меня это все так не похоже…
— Очень даже поверю. Я знала, что твоей рассудительности — я имею в виду Эрика — рано или поздно придет конец. И, кажется, не ошиблась.
Хэтти никогда не жаловала Эрика Вайленса, и это несмотря на то, что он выказывал ей самое искреннее расположение. Ей не нравилось его видимое благодушие, его аккуратность, какая-то прилизанность во всем, включая любовь к Сонде. Была в этой прилизанности какая-то фальшь, в которой Сонде виделось уважение, а Хэтти — лицемерие.
— Брось, Хэтти. Я, конечно же, выйду за Эрика. Ты ведь знаешь, что мне нужен именно такой муж — не придирчивый, вежливый, воспитанный. Брак — это не только огонь в крови. Я никогда не смогла бы жить со вспыльчивым человеком, потому что сама резка и нетерпелива.
