Во-первых, ему предстояло построить Марс. Солли полчасика полистал «Покорение пространства» и выдал набросок, который плотники быстро превратили в переспелый апельсин, парящий в пустоте и окруженный бесчисленными звездами. Это оказалось легко, зато с марсианскими городами пришлось повозиться. Попробуйте-ка придумать совершенно чужую архитектуру, да еще такую, чтобы результат не смотрелся полной нелепицей. Сомневаюсь, что подобное вообще возможно — если здравые мысли и придут в голову, то их уже наверняка где-то на Земле использовали. То, что появилось наконец в студии, было смутно византийским с некоторыми штрихами в духе Фрэнка Ллойда Райта[3]. Тот факт, что ни одна из дверей никуда не вела, никого не волновал, пока имелось достаточно места для схваток на мечах и всевозможной акробатики, предусмотренных сценарием.
Да-да, схваток на мечах. Вот вам цивилизация, владеющая атомной энергией, лучами смерти, космическими кораблями, телевидением и тому подобными современными удобствами, но когда дело доходит до схватки между капитаном Зумом и злобным императором Клаггом, часы проворно отсчитывают обратно несколько столетий. Вокруг стоит толпа солдат со зловещими на вид лучеметами, но в ход их не пускает. И не только в этой сцене, а почти во всем сериале. Ну иногда пучок искр прожжет капитану Зуму штаны, и все. Я так полагаю, что, раз эти лучи не могут летать быстрее света, он запросто и всегда может их опередить.
Тем не менее эти орнаментированные лучеметы многих довели до головной боли. Забавно наблюдать, как охотно Голливуд гробит массу усилий на мелкие детали фильма, который сам по себе есть полная чушь. У режиссера был пунктик насчет лучеметов. Солли создал для него первую модель, напоминающую помесь базуки с мушкетоном, и был ею весьма доволен, равно как и режиссер — на один день. На следующий день великий человек ворвался в студию, размахивая отвратительным изделием из красного пластика, снабженным кнопками, линзами и рычажками.
— Глянь-ка на это, Солли! — пропыхтел он. — Мой младшенький принес из супермаркета — там проводится кампания по рекламе чипсов. Приносишь десять крышечек от коробок и меняешь на одну игрушку. Черт, да они лучше наших! И они работают!
Он нажал на рычажок, из ствола вырвалась струйка воды и улетела через всю студию куда-то за звездолет капитана Зума, где мгновенно погасила сигарету, которой не полагалось там дымиться. Из люка вылез разгневанный рабочий, увидел, кто его окатил, и проворно юркнул обратно, бормоча что-то насчет профсоюза.
Солли обследовал лучемет с некоторым раздражением, но одновременно и взглядом эксперта. Да, оружие действительно выглядело куда более впечатляюще по сравнению со всем тем, что создавал он. Солли удалился в свой кабинет, пообещав режиссеру придумать нечто подобное.
Во вторую модель он встроил все подряд, включая телеэкран. Теперь, если капитан Зум замечал нападающего на него хикодерма, ему надо было лишь включить аппарат, подождать, пока прогреются лампы, проверить селектор каналов, произвести точную настройку, навести фокус, покрутить ручки вертикальной и горизонтальной развертки — и нажать на спуск. К счастью, капитан обладал невероятно быстрой реакцией.
Режиссер был впечатлен, и вторая модель пошла в производство. Ее слегка измененный вариант тиражировали для вооружения дьявольских когорт императора Клагга. Нехорошо, разумеется, если обе стороны вооружены одинаковым оружием. Я ведь уже упоминал, что «Пандемик продакшнз» славилась проработкой деталей.
Все шло хорошо до первых сражений и даже после них. Когда актеры играли — если их действия можно так назвать, — они лишь наводили оружие и нажимали на спусковой крючок, словно оружие действительно стреляет. Вспышки и искры потом подрисовывали на негативе два человечка, сидящих в темной комнате, охраняемой не хуже хранилища золотого запаса США. Они проделали хорошую работу, но через некоторое время у режиссера снова проснулась чрезмерно развитая совесть художника.
— Солли, — сказал он, поигрывая красным пластиковым чудовищем, — Солли, мне нужно оружие, которое что-то делает.
Солли успел вовремя присесть, и струя воды промчалась над его головой и окрестила фотографию Луэллы Парсонс.
— Но не собираетесь же вы переснимать все заново! — взвыл Солли.
— Не-е-е-ет, — протянул режиссер с откровенным сожалением. — Придется работать с тем, что уже снято. Но все равно это смотрится как-то фальшиво. — Он пролистал лежащий на столе сценарий и просиял: — Вот! На следующей неделе начнем снимать серию пятьдесят четыре — «Рабы людей-улиток». Так вот, у людей-улиток должно иметься оружие, и вот чего я от вас хочу…
С третьей моделью Солли пришлось изрядно повозиться. (Я еще не пропустил очередную модель? Хорошо.) Мало того что она должна была иметь совершенно иную конструкцию и внешность, так ей еще полагалось и что-то делать. Она стала вызовом его изобретательности; однако, если процитировать профессора Тойнби, то был вызов, породивший соответствующий отклик.
В третью модель было заложено хитроумное инженерное решение. К счастью, Солли был знаком с изобретательным техником, и прежде помогавшим ему в подобных случаях, так что реальной движущей силой оказался именно он. («И еще какой!» — угрюмо вставил мистер Бламберг.) В оружии был использован принцип воздушной струи, создаваемой маленьким, но очень мощным электрическим вентилятором, в струю же вдувался очень мелкий порошок. Хорошо настроенное оружие выстреливало весьма впечатляющий луч и производило не менее впечатляющий шум. Актеры настолько боялись выстрелов, что их игра обрела значительный реализм.
Режиссер был восхищен… целых три дня. Потом его одолело ужасное сомнение.
— Солли, — сказал он. — Эти чертовы лучеметы слишком хороши. Люди-улитки просто разделают капитана Зума под орех. Мы обязаны снабдить его оружием получше.
Вот тогда-то Солли и понял, во что влип. Он завяз в гонке вооружений.
Так вот, какая там по счету следующая модель — четвертая, верно? Как же она работала… а, вспомнил. То была старая добрая кислородно-ацетиленовая горелка, в пламя которой впрыскивались различные химикаты, что создавало великолепные оттенки цвета. Забыл упомянуть, что начиная с пятидесятой серии — «Обреченные на Деймосе» — студия перешла с черно-белой продукции на «Мутноколор», поэтому возникли большие возможности по работе с цветом. Вдувая в пламя горелки соли меди, стронция или бария, можно было получить любой желаемый цвет.
Если вы подумали, что к тому времени режиссер был удовлетворен, то вы не знаете Голливуда. Пусть некоторые циники и сейчас ухмыляются, когда на экране появляется девиз «Ars Gratia Artis»[4], но подобное отношение, как я вынужден признать, не соответствует фактам. Разве такие ископаемые, как Микеланджело, Рембрандт или Тициан, тратили столько времени, усилий и денег в погоне за совершенством, сколько тратит «Пандемик продакшнз»? Сомневаюсь.
