— Ферма сзади. Нам нужно вернуться назад, к развилке.Странно все это… — добавила Джейд в недоумении. — Он действительнодумал, что с нами ему все сойдет с рук, потому что… в общем, из-за чего-тотакого, что связано с тетей Опал. Я не поняла, в чем дело.
— Может, потому что она свихнулась, — безразличносказала Кестрель. — А Тодд считал, что ему все можно, потому что его отец— Старейшина.
— У них нет Старейшин, — с чувством превосходствауточнила Джейд. — Наверное, он губернатор, шериф или кто-нибудь еще в этомроде.
Ровена нахмурилась.
— Что ж. Нас вынудили это сделать. Крайний случай. Новпредь нужно помнить, о чем мы договорились.
— До следующего крайнего случая, — улыбнуласьКестрель из окна автомобиля ночной тьме.
Стараясь предотвратить перепалку между сестрами, Джейдспросила:
— Ну что, оставим их прямо здесь?
— Почему бы нет? Через несколько часов онипроснутся, — небрежно бросила Кестрель.
Джейд взглянула на Вика. Две маленькие ранки в том месте,где ее зубы пронзили кожу, почти затянулись. К завтрашнему дню останутся лишьбледные розоватые отметины, как от пчелиных укусов.
Они снова шли по дороге со своими чемоданами. Но теперьДжейд чувствовала себя прекрасно. Все дело было в еде — она насытилась кровью,зарядилась энергией и могла сейчас горы свернуть. Она бодро шагала, размахиваячемоданом и клеткой, в которой ворчал Тигги.
Это было просто замечательно: идти одной, окутанной теплымночным воздухом, когда рядом никто не хмурится с неодобрением. Замечательнослушать, как олени, кролики и мыши пасутся на окрестных лугах. Джейдпереполняла радость. Никогда еще она не ощущала такой свободы.
Они подошли к развилке.
— Как здесь хорошо, правда? — тихо произнеслаРовена, оглядываясь вокруг. — Это настоящий живой мир. И мы имеем на неготакие же права, как и любой другой.
— Думаю, все дело в крови, — возразилаКестрель. — Оказывается, у диких людей она гораздо вкуснее, чем у тех,которых мы держим для еды. Почему наш дорогой братец никогда не говорил нам обэтом?
«Эш…»,[2] — вспомнила Джейд, и ее будтообдало холодным ветром. Она быстро оглянулась, но не в поисках автомобиля… Незатаилось ли там, во тьме, что-то безмолвное и страшное? Внезапно Джейд поняла,каким хрупким и призрачным было ее счастье.
— Нас поймают? — спросила она Ровену. На мгновениеона вновь почувствовала себя шестилетней девочкой, ищущей защиты у старшейсестры.
И Ровена, лучшая сестра на свете, тотчас ответила:
— Нет.
— Но если Эш поймет… Ведь он единственный, кто можетдогадаться…
— Мы не допустим, чтобы нас поймали. Никто недогадается, что мы здесь.
Джейд облегченно вздохнула. Она поставила чемодан ипротянула Ровене руку. Та сжала ее.
— Вместе навсегда!
Кестрель, которая шла на несколько шагов впереди, бросилабыстрый взгляд через плечо. Затем вернулась назад и накрыла ладонью рукисестер:
— Вместе навсегда!
Ровена произнесла эти слова торжественно, Кестрель — слегкаприщурив янтарные глаза, а Джейд — с полной решимостью.
Они продолжили свой путь, и Джейд вновь чувствовала себя бодройи радостной, наслаждаясь бархатной темнотой ночи.
Дорога была немощеной и грязной. Они миновали луга исосновый бор. Слева, вдали от дороги, показалось здание какой-то фермы. Инаконец впереди, у самого конца шоссе, они увидели еще один дом.
— Вот он, — сказала Ровена.
Джейд тоже его узнала: это был тот самый дом с фотографий,которые присылала им тетя Опал, — двухэтажный, окруженный верандой, свысокой крышей и множеством архитектурных украшений. В центре крыши возвышалсякупол, а на кровле амбара красовался флюгер.
Настоящий флюгер! Джейд замерла от восторга, разглядываяего. Она чувствовала себя на вершине блаженства.
— Мне он нравится, — произнесла она торжественно.
Ровена и Кестрель тоже остановились. Но им этот дом невнушал благоговения. Ровена глядела на него с нескрываемым ужасом.
— Развалина, — вздохнула она. — Взгляните нафлюгер — краска почти облезла… На фотографиях этого не было видно.
— А веранда! — поддержала ее Кестрель. — Онапросто рассыпается, в любую минуту может рухнуть.
— Сколько работы, — прошептала Ровена. —Сколько труда понадобится, чтобы привести все это в порядок…
— И сколько денег, — добавила Кестрель.
Джейд холодно взглянула на них. «Зачем восстанавливать?Какая разница? Мне и так нравится», — подумала она. Поджав губы, Джейдподхватила свой багаж и направилась к дому. Усадьбу окружал ветхий, почтиповалившийся забор с калиткой, до которой страшно было дотронуться. За забором,на заросшей бурьяном тропинке, был свален в кучу штакетник, выкрашенный белойкраской. Похоже, кто-то собирался чинить забор, но руки так и не дошли.
Джейд поставила чемодан и клетку с котенком и попыталасьоткрыть калитку. К ее удивлению, калитка сразу поддалась.
— Может, она не так уж и хорошо выглядит, новсе-таки… — Джейд не успела закончить: на нее упала калитка. — …новсе-таки она наша, — договорила Джейд, пока Ровена и Кестрель помогали ейподняться.
— Нет, она теткина, — возразила Кестрель.
Ровена откинула назад волосы и сказала:
— Идемте.
В одной из ступенек крыльца не хватало доски; кое-где прорехизияли и в настиле веранды. Прихрамывая, но сохраняя довольный и величественныйвид, Джейд обошла дырку. Оказалось, что здесь все сделано из дерева, и этоприятно волновало Джейд. Дома к дереву питали особое почтение… и старались егоизбегать.
«Чтобы жить в этом мире, нужно быть ужасновнимательной, — подумала Джейд. — Иначе придется ходить с синяками».
Ровена и Кестрель постучали в дверь: Ровена — вежливо,костяшками пальцев, Кестрель — громко, ребром ладони.
В доме никто не отозвался.
— Похоже, ее нет дома, — сказала Ровена.
— Она передумала. Она не хочет нас видеть, —сверкнула золотистыми глазами Кестрель.
— Может, она пошла не на ту остановку? —предположила Джейд.
— Так и есть! Держу пари, что так оно и есть, —сказала Ровена. — Бедная старушка… она, наверно, до сих пор нас ждет и ужедумает, что мы раздумали и не приедем.
— Иногда ты бываешь не совсем тупой, — заметилаКестрель, взглянув на Джейд.
