Уфф!.. Хёрбе облегченно вздохнул. Теперь он в безопасности. Можно устроиться поудобнее. Он лег на спину. Голову положил на поля шляпы, а ноги свесил над водой. Как приятно покачиваться на воде после такой сумасшедшей беготни!
«Замечательная у меня шляпа, — думал Хёрбе, — с ней не пропадешь».
Он потянулся, зевнул и прикрыл глаза нижней шляпой, надвинув ее на нос.
Вода плескалась вокруг шляпы и убаюкивала его. И снился ему сон, будто спит он в своей шляпе и видит сон. И сон этот разноцветный, и тихий-тихий, и очень приятный. Сколько Хёрбе проспал, сказать трудно. А когда он открыл глаза, то увидел над собой голубое небо и белое облачко.
— Привет, облачко! — крикнул Хёрбе. Облачко заплясало на небе, закружилось.
— Вот это да! — удивился Хёрбе. — Услышало! Облачко кружилось все быстрее и быстрее.
— Ишь, расплясалось! — добродушно усмехнулся Хёрбе и посмотрел вокруг.
Он тут же зажмурился и снова осторожно открыл глаза. Берег вместе с деревьями и осокой кружился. Он кружился, кружился и кружился.
— Что за наваждение! — изумился Хёрбе.
И тут он сообразил, что кружится не все вокруг него, а он сам, сидя в шляпе на воде, кружится и кружится. Вернее, его кружит и кружит течение. И несет кругами к берегу. Но не к тому, от которого он отправился в плавание, а к противоположному! О ужас! К тому берегу, где начинается страшный Дальний лес!
Хёрбе пытался палкой грести против течения. Но напрасно. И дюжина гномов не смогла бы сопротивляться быстрой воде Вороньего пруда. Его неотвратимо несло к Дальнему лесу…
Плавать надо уметь!
Вот он, совсем рядом страшный лес, где живет Плампач! Ну, скажите мне, кто из гномов просто так, за здорово живешь отправился бы в этот ужасный Дальний лес? Никто!
Да и Плампача, если говорить начистоту, никто из них в глаза не видел. Но все знали точно: Плампач — отвратительное чудовище. Наполовину волк, наполовину дракон. Или, если хотите, наоборот — наполовину дракон, наполовину волк. С огненными глазами, острыми клыками и хищным носом, который чуял любого гнома на расстоянии.
Шныряет Плампач по страшному своему лесу, ищет гномов А поймает — тут же и проглотит. Ему-то вкусно. А гномам такое не по вкусу. И если гном хоть чуточку умеет шевелить мозгами, в страшный лес ни за какие коврижки не пойдет.
Хёрбе Большая Шляпа тоже не собирался навещать Плампача. Однако его продолжало кружить течением. И заросли камыша неумолимо надвигались. Он уже различал узкие, острые, как ножи, листья, прямые тонкие стебли, похожие со своей коричневой шишечкой-рукояткой на шпаги, воткнутые в воду. Хёрбе затаился. Может, удастся спрятаться в этих камышах, и Плампач его не заметит?
Шляпа была уже совсем близко от камышей. Буквально на расстоянии нескольких носов. А какой нос у гнома? Можно считать, что его почти нет. Вот они, камыши… Каких-то пять коротких носов. Хёрбе потянулся, стараясь ухватиться за стебли. Но шляпу качнуло, и она медленно проплыла мимо зарослей на расстоянии не пяти, а шести носов: и Хёрбе не дотянулся. Он весь перегнулся, чуть было не вывалился из шляпы в воду, но все было тщетно. Вороний пруд будто издевался над ним и гнал шляпу мимо камышовых зарослей, не давая за них ухватиться.
Вот бы уметь плавать! Стоило только прыгнуть в воду, сделать два-три коротких взмаха короткими ручками… Но Хёрбе не лягушка, а гном. Хотя и не прочь бы на минуту превратиться в лягушку… Что же будет?
Все идет своим чередом
А шляпа плыла себе вдоль плотной стены камышей, не приближаясь и не удаляясь. Хоть бы одна камышинка склонилась. Или кувшинка росла на пути. Или проплывала бы дикая утка! Тогда можно было бы ухватиться за стебель, или за цветок, или за хвост. Неужели неоткуда ждать помощи? Неужели он погиб?
Вода и камыши. Камыши и вода. И больше ничего. Ну ничегошеньки. Разве что белое облако в небе. Далекая белая пушинка. Чем оно может помочь? Ничем!
Облачко, словно устыдившись своей беспомощности, стало уплывать вправо, к горизонту. Хёрбе снова посмотрел на воду. Шляпа его уже плыла в узкой протоке, по обеим сторонам которой стеной стояли камыши, плыла прямо в пасть прожорливому Плампачу!
Но вот протока стала сужаться. Она уже не шире лесной тропы. Да это уже не пруд, а Вороний ручей. Тот самый, что протекает в самой сердцевине страшного Дальнего леса! — Теперь мне конец! — прошептал Хёрбе.
Он натянул поглубже на глаза нижнюю шляпу и отдался на волю течения и несчастной своей судьбы.
Ах, Дитрих Корешок, Кайль Хромоножка и ты, Сефф Ворчун, и ты, трусишка Лойбнер! И все остальные гномы! Вспомните ли вы беднягу Хёрбе? Гнома Хёрбе Большую Шляпу, которого съел ненасытный Плампач!
Конечно, вспомнят. Сядут вечерком на поваленном дереве потолковать о том о сем, и кто-нибудь скажет:
«Жаль Хёрбе! Пропал ни за что ни про что. Помните, это было как раз в тот день, когда он собирался варить брусничное варенье? Да-а, не повезло бедняге. Варенье так и осталось недоваренным».
Хёрбе всхлипнул. Слезинка выкатилась из-под нижней шляпы. Ну почему, почему он не остался дома? В своем уютном домике среди кустов ежевики и нежно шумящих папоротников. Без хозяина домик постепенно станет разрушаться. И ничего от Хёрбе не останется. Даже гномы его забудут, И Дитрих Корешок, и Кайль Хромоножка, и трусишка Лойбнер, и, уж непременно, Сефф Ворчун. Горько и обидно стало Хёрбе.
А тем временем заросли камыша все редели и редели. И вот уже вокруг не камыш, а высокие деревья с черными стволами и почерневшими верхушками. Сумрачный, мрачный, страшный Дальний лес. Ни один луч света не пробивался сюда. И по черной воде Вороньего ручья плыл маленький гном Хёрбе Большая Шляпа.
Течение затягивало его в самую глубь леса. Но и лес, даже самы страшный, имеет конец. Может быть, Вороний ручей вынесет его и Дальнего леса? И тогда Хёрбе спасен.
