Книга Агробление по-олбански - Ильдар Абузяров

Ночью накануне Петру Деспотовски снился яркий сон-праздник.

Большая Женщина – глаза в полнеба, – истосковавшаяся по мужчине, целый день ходила-искала по городу мужика. И вдруг увидела высоченный рекламный макет коробки чипсов «Принглс».

Сорванные трусы накрыли белой парусиной полгорода, собравшегося на площади.

Петр с другом, пробегавшие в это время мимо, тоже попались. Единственное, что Петр знал, – где выход. Остальных людей охватила паника.

Женщина раздвинула длинными пальцами половые губы и обхватила макет размером с водонапорную башню.

Надрывные стоны сотрясали город, разрушали здания. Вдребезги рассыпались стекла. Звонко засвистели камни. Первым пострадал Национальный банк.

Петр, несколько раз соскользнув с лакированной поверхности женской туфли, все-таки зацепился за сеточку чулок и начал карабкаться.

Город трясло, но Петр его спас, с размаху ударив головой в набухший клитор. Затем пришмякнул с обеих сторон ладонями.

Когда женщина стала кончать, все ошарашенно глазели на ее искаженное лицо, только друг Петра Порошкански забрался на упавшую в обморок пухлую дамочку и активно задергал маленькой задницей. Было смешно.

– Бежим, сейчас начнется море! – крикнул ему Петр.

– Ага, – ответил Порошкански, быстро натягивая трикошки.

Петр знал, когда женщины исходят розовым дождем. Пробегая мимо кафе, он прокричал одинокому турку:

– Жди жертв!

– Что, опять явилась Большая Женщина?!

– Ага, истосковалась по мужчине.

– Как море! – крикнул Порошкански.

Проснулся Петр с дурным предчувствием. Похоже, его родную Албанию ждут большие перемены. Каждый раз, когда Петру снилась Большая Женщина, что-нибудь да происходило.

Он подошел к окну и раздвинул шторы. Свинцовое солнце, как ракушка, забитая в илистое дно неба, пыталось спрятаться от грядущих потрясений.

Что ж, спрячемся и мы, решил Петр, но сначала предупредим друзей.

– Алло! Порошкански! Бери всех своих четырех жен и дуй в бункер.

– Что, что случилось?!

– Землетрясение, землетрясение обещали!

– Ну ты же знаешь, я не могу.

– Почему не можешь?

– Это конец. Всему конец! Я знаю, мне осталось жить несколько дней…

Связь прервали.

Петр надел спортивный костюм, сунул ноги в удобные сандалии, взял зубную щетку, мыло, завернул все это в полотенце и пошел в бункер.

Благо таких в Албании полно. Не успеешь шагнуть, как проваливаешься в это добро с головой. Каждому албанцу, по хитроумному плану Энвера Ходжи, полагалось по личному бетонному бомбоубежищу и мягкому батону. На случай ядерной ядреной атаки со стороны больших женщин и великих держав. Бомбометания малосольными огурцами и тухлыми помидорами. Чтобы албанцы выжили. И тогда уж Албания от моря до моря.

Хитроумный и дальновидный был мужик, думал Петр, направляясь в бункер, в смысле видный издалека. Поссорился со Сталиным. Стал ориентироваться на маоистский Китай. Потому что Китай не женщина, а черт знает что и черт знает где.

По пути Петр увидел несколько телевизионных камер. Снимали митинг обманутых вкладчиков. Было и русское телевидение.

– Вы из России? – спросил Петр у девушки с микрофоном.

– Да.

– Как здорово!

– Нам тоже очень приятно. Нечасто встретишь человека, так хорошо говорящего по-русски.

– Я пять лет учился в Советском Союзе, в военной академии. Был офицером албанской армии.

– Как вы относитесь к происходящему? – спросила блондинка.

– Хотите, я вам лучше спою по-русски?

– Да, но…

– Е-если б знали вы, как мне дороги-и подмосковные ве-че-ра-а…

Петр увидел, как несколько камер переключились на него.

– А теперь я скажу несколько слов о больших сборищах на улицах. Албанию это ни к чему хорошему не приведет. Я знаю, Россия большая страна, а Албания маленькая и ничтожная. Я знаю, вы нас очень не любите. И вы как великая держава имеете полное право нас ненавидеть. Но если финансовый кризис накроет нас, то он накроет еще полмира.

– Вы это о чем?

– А для тех, кто верит в предзнаменования, скажу больше: у меня плохие предчувствия. Через час-другой разразится страшная буря, и поэтому я направляюсь в бункер.

Тут Петр отвернулся от камер и, шлепая по мостовой сандалиями, направился по своим делам.

В бункере, построенном еще во времена Энвера Ходжи, народа набилось тьма и еще маленький пучок. Все – мужчины, дети, женщины – валялись на лежаках вповалку. Сверху приходили неутешительные новости о том, как обманутые вкладчики штурмуют национальный банк. Кто-то слушал радио, а молодая парочка слева от Петра, прикрывшись одеялом, занималась любовью. Женско-миссионерская позиция номер сто девятнадцать.

Но Петр думал о своем друге Порошкански.

Почему он так боится показывать своих четырех жен миру? Может быть, он их не удовлетворяет?

Однажды во время очередной утренней пробежки Давид Порошкански спросил его:

– Петр, ты зачем бегаешь?

– Чтобы поддержать форму.

– А мне доктор прописал, сказал, что потенция увеличивается, – неожиданно признался Порошкански.

– А теперь обещанное сенсационное интервью с шефом секретной полиции Башимом Газизиде, – сообщила по радио дикторша. – Здравствуйте, уважаемый Башим-бей.

– Добрый вечер.

– Итак, как вы думаете, что сегодня на самом деле происходит в Албании и по чьей вине это случилось?

– Да, я знаю, по чьей вине это случилось, и хочу сказать об этом прямо. Беспорядки на юге нашей маленькой страны спровоцированы и подготовлены ЦРУ через греко-православное лобби.