– Даже к Большой Лоле? – недоверчиво переспросил Моуди. – Я слышал, что она завязала со своим прошлым.
– Пусть так, тысяча чертей, но все же раньше она была шлюхой… Тысяча чертей!
– Оставь ее в покое. Держись подальше от нее.
Угадывалось какое-то движение среди бандитов, но голосов Кейс не слышал.
– Через год-два, – добавил Эб, – у нас у самих будет тысяча голов скота и столько женщин, что хватит для гарема султана. Ясно?
Ответом снова было молчание.
– Ну ладно. Возвращайтесь к себе. Мы с Кестером проследим, чтобы вы не баловали в пределах кольца А. Если будут вопросы, свяжитесь с Парнеллом.
По камням застучали лошадиные подковы. Неподкованные мустанги, которых предпочитали бандиты Моуди, производили гораздо меньше шума.
До пещеры, в которой, замерев, лежали Сара и Кейс, долетел запах пыли.
Спустя несколько минут Сара попыталась встать, но в то же мгновение Кейс снова прижал ее к земле и зажал рукой рот.
– Эб, – шепнул он.
Этого оказалось достаточно, чтобы Сара снова замерла.
Прошло еще несколько долгих минут.
– Я же говорил тебе, – послышался голос Кестера.
– А я говорю, там кто-то есть, – возразил ему Эб.
– Духи.
– Духи! – передразнил Эб. – Никаких духов нет, мальчик! Сколько еще мне тебя учить?
– Я видел их.
– Только на дне бутылки.
– Видел! – упрямо повторил Кестер.
– Ты чисто младенец! Отец отодрал бы тебя по голой заднице.
– Все равно видел.
– Дерьмо собачье! А потом будешь скулить, что тебя преследуют какие-то техасцы… Тьфу!
С этими словами Эб повернул мула и направил его прочь от пещеры. Темнота поглотила всадника. Кестер двинулся за братом.
Кейс не шевельнулся.
Как и Сара – по той простой причине, что была прочно прижата к земле.
Наконец Кейс медленно и бесшумно сполз с нее. Но встать не дал, а молча положил руки ей на лопатки.
И оба неподвижно еще долго внимали таинственному молчанию ночной пустыни.
Если бы Сара не была приучена охотиться или просто наблюдать за дикими животными, вряд ли бы у нее хватило терпения дождаться сигнала Кейса о том, что можно двигаться. Но она многие годы провела с ружьем или дробовиком, добывая пищу для младшего брата и своего никчемного мужа – искателя сокровищ. И поэтому привыкла переносить подобные мелкие неудобства.
Терпение Сары, как и ее умение лежать неподвижно, произвело впечатление на Кейса. Ему доводилось знать очень немногих людей, среди которых женщин не было вообще, способных выдержать подобное испытание в течение столь длительного времени. Обычно же люди рано или поздно начинали шевелиться, не в силах вынести полную неподвижность. И в результате большинство из них погибало.
«Боже, какой приятный запах от этой девчонки, – подумал Кейс. – Мягкая на ощупь, но не рыхлая. Упругая, как нераспустившийся розовый бутон. Не удивлюсь, если и на вкус она будет напоминать розы после теплого летнего дождя».
Чертыхнувшись про себя оттого, что ему лезут в голову всякие дурацкие мысли, Кейс оторвал руку от спины девушки, позволяя ей подняться.
– Говори очень тихо, – шепотом сказал Кейс. – В каменных лощинах звук разносится очень далеко.
– Я знаю.
– У тебя есть лошадь?
– Нет.
Она не стала объяснять, что лошадь наделала бы много шума, возбудила бы у Коннера подозрения, что сестра собирается в одиночку отправиться куда-то ночью. В последнее время Сара делала это все чаще, гонимая неким беспокойством, причин которого не понимала сама. Она знала лишь то, что ей было покойно в этой пустынной, освещенной лунным светом, безмолвной стране.
– Вы можете ездить верхом, мисс Кеннеди? – спросил Кейс.
– Да.
– Я провожу вас домой.
– В этом нет необходимости, мистер… гм…
– Зовите меня просто Кейс. Моя лошадь в поросшей травой лощине к югу отсюда… Вы знаете эти места?
– Да.
– Отлично. Я пойду за вами.
Сара хотела было что-то сказать, но, передумав, лишь пожала плечами. Не было смысла спорить. Если он решил проводить ее до дома, он это сделает независимо от ее желания. Повернувшись, Сара двинулась вперед.
Если Кейс и в самом деле шел вслед за ней, то делал он это совершенно бесшумно. Через несколько минут ходьбы любопытство взяло верх – Сара остановилась и обернулась.
Кейс был совсем рядом.
От удивления она едва слышно вскрикнула, что вызвало у него еще более поразившую ее реакцию. В мгновение ока в его руках появился блеснувший при лунном свете шестизарядный револьвер, взведенный и готовый выстрелить.
Сделав два скользящих шага, Кейс приблизился к Саре и еле слышно спросил:
– В чем дело?
– Я не слышала, как вы шли за мной. Я оглянулась и удивилась, когда увидела вас так близко, вот и все.
Револьвер исчез в кобуре так же быстро, как и появился.
– Шуметь – значит подписывать себе смертный приговор, – бесстрастно проговорил мужчина. – В особенности на войне.
Сара сделала вдох, повернулась и двинулась дальше.
Лошадь ожидала Кейса в самом узком месте лощины. Было слышно, как она пощипывает траву, а учуяв Сару, подняла голову и навострила уши.
Силуэт лошади на фоне светлого от луны неба свидетельствовал о том, что это было совершенно необыкновенное животное. Четкие линии, прямой нос, широкие ноздри – все подтверждало ее породистость.
– Подождите здесь, – сказал Кейс Саре, затем подошел к лошади:
– Спокойно, Сверчок. Это я.
Когда Кейс проходил мимо, Сара поняла, почему он ходит так бесшумно: на ногах у него были не сапоги, в каких обычно ходят белые мужчины, а высокие, до колен, мокасины.
Плавными и точными движениями Кейс подтянул подпругу, взял в руки повод и подвел Сверчка к Саре.
Лошадь оказалась просто-таки громадной.
– Это самый большой сверчок, которого я когда-либо видела. Ростом не меньше семнадцати ладоней <Ладонь – мера длины, равная 10,16 см. – Здесь и далее примеч. пер.>.
– Он был размером со сверчка, когда я дал ему эту кличку.
В этом Сара усомнилась, но ничего не ответила.
– Дайте ему вас обнюхать, – сказал Кейс. – Не бойтесь. Это жеребец, но в моем присутствии он джентльмен.
– Бояться лошадей? – удивилась Сара. – Еще чего!
И тут ее голос изменился. Он стал мягким, ласковым, журчащим, словно вода в ручье.
