Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
И настал тот день, когда Игорь пригласил ее в кино. О чем был фильм, она не смогла бы вспомнить даже под дулом пистолета. Зато навсегда осталось ощущение крепкого надежного плеча рядом и еще невыразимое счастье, когда он обнял ее… Потом он провожал ее домой, они долго гуляли по Москве, и Кира боялась, что он опоздает в свою общагу, где ворчливый комендант Михалыч запирал двери ровно в одиннадцать.
– А, ничего! – беззаботно отмахнулся он. – Если что – в окно влезу. Подумаешь, второй этаж!
С того дня они почти не расставались. Приходя в институт по утрам, Кира искала его глазами – и встречала ласковый и восхищенный взгляд. На лекциях они сидели рядом, в студенческой столовой делили компот и винегрет, а по вечерам Кира все чаще наведывалась к нему в общежитие. Там, на скрипучей кровати, и случилось впервые то стыдно-запретное и в то же время сладкое, желанное, о чем перешептывались все девчонки. Соседи по комнате тактично ушли, и Кира ужасно боялась, что кто-нибудь появится в самый неподходящий момент, но скоро она забыла обо все на свете… Тогда, в первый раз, Кира не ощутила ни боли, которой так пугали более опытные подруги, ни какого-то особенного, неземного блаженства. Было только чувство, что теперь они с Игорем связаны воедино, и это навсегда.
А потом настал день, когда Кира узнала, что с ней случилось то, чего больше всего следует опасаться приличной девочке, – она беременна и не замужем! Было лето, легкое ситцевое платье прилипало к спине, а Кира рыдала на скамеечке в палисаднике перед зданием женской консультации. Казалось, что жизнь кончена, исковеркана непоправимо, и что дальше будет – просто подумать страшно. Обиднее всего в тот момент было то, что Игорь, которого она считала виновником своего положения, вел себя совершенно спокойно: как ни в чем не бывало просто сидел рядом, курил и сосредоточенно думал о чем-то, словно принимая важное решение, взвешивая все за и против.
Когда слезы у Киры почти иссякли, он щелчком отбросил сигарету, догоревшую до самого фильтра, придвинулся поближе, накрыл ее руку своей широкой теплой ладонью и тихо сказал:
– Ты это… Не грусти, малыш! Прорвемся.
– Как прорвемся? Куда? Ты хоть понимаешь, что случилось?
Она подняла к нему красное, злое, зареванное лицо – и встретила его безмятежный взгляд и улыбку. Это было так неожиданно, что Кира даже плакать перестала.
– Ну, поженимся там, все дела, – беззаботно ответил он и добавил очень серьезно: – У нас с тобой все получится.
И правда – получилось. Поначалу, конечно, всяко было… Жить пришлось и в тесноте, и в обиде. К предстоящей свадьбе мама отнеслась без особого восторга, только вздыхала, скорбно поджимала губы и повторяла: «Ну, раз уж так случилось – что поделаешь…» Старшая сестра Света тоже радости не проявила. «Дура ты, Кирка, дура и есть! – безапелляционно заявила она, как отрезала. – Надо было вовремя головой думать!» Кира все время чувствовала себя виноватой, словно вовсе не беременна, а больна какой-то опасной и позорной болезнью.
Конечно, и маму можно понять – одной, без мужа, вырастить двоих дочерей непросто, а теперь, когда можно было бы вздохнуть хоть чуть-чуть посвободнее, на пороге стоит чужой человек, и вот-вот появится еще один… Крошечная квартирка хрущевской постройки, где они ютились, явно не предназначалась для еще одной семьи. Чтобы поставить кроватку, пришлось за копейки уступить соседям мамину швейную машинку «Лада» с ножным приводом – старую, но вполне рабочую. Денег не хватало, и мама вечно шила-перешивала что-нибудь – прострачивала простыни, вдохновенно мастерила платья и юбки подрастающим дочкам, а иногда и заказы брала… Машинкой она очень гордилась и часто повторяла: «Теперь таких не делают!» Когда двое дюжих мужиков выносили громоздкий агрегат, она махнула рукой и вдруг заплакала. Так, наверное, плакали бабы в деревнях, расставаясь с коровой-кормилицей.
Настя появилась на свет весной, когда снег только что растаял и первая молодая травка начала тянуться к солнцу. Впервые увидев маленькое, сморщенное красное личико, Кира ощутила прилив такой любви и счастья, что даже как-то позабыла обо всех неприятностях. Игорь подолгу простаивал под окнами роддома, они даже переговаривались, приоткрыв форточку, несмотря на строгий запрет… Странно было даже думать о том, что совсем недавно жила себе просто девчонка, мамина дочка, школьница, студентка, а теперь – стала мать и жена!
А дальше начались настоящие трудности. Маленькая Настя плакала по ночам, Игорь уходил на лекции, а потом, вечером, – на какие-то непонятные подработки. С некоторых пор он стал приносить домой деньги – пусть нерегулярно, но довольно крупные суммы. Кира понятия не имела, чем он занимается, но и расспрашивать почему-то опасалась. Да и самой было не до того…
Она совсем растерялась. Весь мир сузился до размеров тесной квартирки, жизнь крутилась только вокруг ребенка. Покормить – переодеть – погулять – искупать – уложить спать… И самой рухнуть в постель совершенно без сил, с безумной надеждой поспать хотя бы пять-шесть часов кряду. Через полгода она чувствовала себя такой измученной и отупевшей, что с трудом могла представить себе, что когда-то училась в институте, ходила в кино, общалась с подругами, прихорашивалась, мечтала о чем-то…
И в то же время – было ведь и счастье, было! Девочка росла, и каждый новый день был маленьким открытием – первая улыбка, первый зубик, первый шаг… Когда Настенька встала на ножки и робко, еще неуверенно шагнула к отцу, Игорь просиял счастливой улыбкой, подхватил дочку на руки, закружил по комнате, приплясывая и повторяя: «Ты видела? Наша дочка уже ходит! Сама!»
Время шло, закончился академический отпуск, но в институт Кира так и не вернулась. О том, чтобы отдать Настю в ясли, и речи быть не могло – девочка часто болела, простужалась от малейшего сквозняка, а больше рассчитывать было не на кого. Мама сразу сказала как отрезала: «Сама родила, сама и воспитывай! Раньше надо было думать…»
Кира чувствовала себя совершенно одинокой. Игоря она почти не видела, а с семьей отношения только накалялись. Мама, приходя с работы по вечерам, делала скорбное лицо и, всплеснув руками, повторяла: «Ну и свинарник! Не знаешь прямо, за что хвататься…» Правду сказать, без дела она никогда не сидела. То мыла полы, то варила борщ в огромной кастрюле, то стирала, то нянчилась с Настей… И никогда не забывала объяснить непутевой дочери, что она – растяпа и неумеха и все делает неправильно.
И это еще можно было бы пережить. Гораздо хуже было другое – сестра Светка стала смотреть на нее словно на врага и корить при каждом удобном случае. Конечно, она-то девушка практичная и уж точно никогда не совершила бы такую глупость – выскочить замуж за нищего студента, да еще повесить на шею ребенка! «Им, иногородним, только прописка нужна!» – презрительно фыркала она, и Кира сжималась всем телом, как от удара. Казалось, что она живет словно на вулкане, и от любого неосторожного слова или взгляда ее мир, и так слишком хрупкий, просто взорвется, разлетится на куски.
В конце концов так и вышло. После очередного скандала Игорь не выдержал и ушел, хлопнув дверью. Кира потом ревела, размазывая слезы по лицу под мамино неизменное присловье: «А я ведь тебе говорила…» В конце концов мама, правда, пожалела ее, даже погладила по голове, словно маленькую, приговаривая: «Не ты первая, не ты последняя. Все они подлецы!» Светка презрительно скривила густо накрашенные пухлые губы и умелась на свидание к очередному кавалеру. На сестру она даже не взглянула, но почему-то Кире показалось на мгновение, что на лице ее отразилось торжество, как в детстве, когда после долгих уговоров и слез мама все-таки купила ей в «Детском мире» дорогущую немецкую куклу с длинными волосами.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
