— Но мы все равно знали бы, что это ты, — пояснила леди Кларисса с видом мученицы. — Честь есть честь. Замужество по крайней мере респектабельное занятие для женщины. И ты могла бы сама убедиться в этом, если бы не растратила юность на бессмысленное бумагомарательство.
— Да, мэм, — пролепетала Памела, пристыженно опуская взгляд.
Лили мысленно вздохнула. Что поделаешь? Мать всегда права.
— Тебе незачем беспокоиться, Пэм, — заверила она, пытаясь ободрить некрасивую, заслуживавшую всяческой жалости кузину. — Может, это и кажется немного… э… чудовищным, но я не возражаю. Кроме того, наши матери верно говорят: такова жизнь. И таков наш мир.
— А вот меня этот мир никогда особенно не волновал.
Немного приободрившись, Памела встала, отложила книгу и подошла к кузине.
— Значит, ты действительно собираешься это сделать? — зачарованно пробормотала она. — Даже после того… что случилось? Хочешь спасти нас от разорения, выйдя за богатого мужчину?
Лили слегка приподняла подбородок.
— За очень богатого.
— В таком случае лучше, чтобы он был еще и глупым, — посоветовала Памела. — Глупого легче одурачить.
— Они все ужасно глупы, когда дело доходит до этого, дорогая, — лениво рассмеялась леди Кларисса.
Последняя реплика напомнила всем присутствующим, что леди Кларисса так и не простила мужа за его неудачный план уехать в Индию ради спасения семейного состояния. Его смерть означала, что она никогда не получит титула, ради которого и вышла замуж. Останься он жив — она возвысилась бы до виконтессы.
— Но, Лили, прислушайся к словам кузины, — сухо продолжила она. — Богатый и глупый. Именно такого рода мужчины нужны всем девушкам.
— Верно, — выдавила Лили, маскируя досаду. Она намерена подражать спокойному цинизму матери, если хочет добиться цели. Это единственный шанс искупить свою вину в глазах семьи.
Богатый и глупый.
Да и то сказать, какой умный мужчина захочет такую, как она?!
Глава 2
Лондон, два месяца спустя
Он оказался не таким, какого ожидал комитет.
Девять высокородных джентльменов из подкомитета финансирования восточной экспансии заняли места за длинным, стоявшим на возвышении столом в передней части пропахшей плесенью средневековой комнаты, и приготовились к комитетским слушаниям. Втайне каждый мечтал провести день за любимой игрой «слайс-энд-дайс», что в переводе означает «мясорубка». Что ни говори, а так приятно убивать время, муштруя, оскорбляя, унижая и выводя из себя несчастного офицера, посланного с фронта, чтобы доложить об обстановке им, гражданским властям.
В конце концов, именно в их руках был кошелек, из которого финансировалась армия. И им представлялась прекрасная возможность пустословить сколько влезет: непреодолимый соблазн для политиков.
При этом искушенные в подобных играх джентльмены прекрасно знали, какого рода трусливые молодые хорьки обычно посылаются с подобными поручениями. Очередной ничтожный щеголь, вне всякого сомнения, младший сын знатной семьи, который предпочел бы сидеть за игорным столом в «Уайтсе». Кто-то вроде скользкого фатоватого адъютанта, старающегося не вылезать из палатки генерала, когда вокруг свистят пули.
Но на этот раз полковник Монтроуз прислал им нечто совершенно иное. Этот человек явно находился в гуще событий последней грязной маленькой войны в Индии: той самой, о которой политики так старались забыть.
Председатель кивнул вооруженному бейлифу, давая понять, что они готовы начать игру. Сей достойный человек, в свою очередь, распахнул древнюю скрипучую дверь, словно намереваясь втащить на арену какого-то несчастного христианина, предназначенного на съедение львам.
Но по старым каменным плитам простучали уверенные шаги, и членов комитета охватило предчувствие того, что их ожидания могут быть… обмануты.
Едва он появился в дверях, как половина комитета в тревоге отшатнулась. Некоторые тихо ахнули. И все в растерянности уставились на незнакомца. Стоило лишь взглянуть на закаленного в боях воина, чтобы понять: этот обожженный солнцем дикарь-исполин не уйдет, пока не получит того, за чем пришел.
Майор Дерек Найт шагнул через порог, и члены комитета волей-неволей заметили его впечатляющий рост. Настоящий великан! И такой дерзкий! Он даже посмел взглянуть в глаза председателю, лорду Синклеру. И в этом взгляде стыло холодное предупреждение. Проигнорировав удивленное восклицание лорда Синклера, он прошел мимо. Каждое его движение было исполнено едва сдерживаемой силы и грации. Зловещей грации.
Дойдя до стола поменьше и пониже, поставленного напротив первого, он остановился, повернулся с истинно военной выправкой, но не отдал честь, а вытянулся по стойке «смирно», зажав под мышкой кавалерийский кивер с пером.
Несколько долгих моментов никто из джентльменов не знал, что сказать и с чего начать. Даже престарелый председатель немного растерялся. Все лишь в изумлении взирали на вошедшего, поражаясь тому, какие люди еще существуют на дальних полях сражений.
Синий мундир майора едва не лопался на широкой груди. На плечах сверкали эполеты. Черный шелковый кушак охватывал талию. Длинные концы касались мощных бедер, затянутых в кремовые бриджи. Черные сапоги до колен блестели подобно зеркалам. В серебристой парадной шпаге отражалось пламя свечей. Гладкие черные волосы были связаны в косу. Бронзовая кожа потемнела от солнца, но крошечные морщинки в углу светлых волчьих глаз придавали ему вид бедуина, привыкшего всматриваться в бескрайние просторы пустыни.
Гордый подбородок и неумолимо-каменный взгляд говорили о том, что врагам на поле брани приходится считаться с его силой.
И не только на поле брани.
Воин вежливо откашлялся, вернув джентльменов к действительности.
Председатель обвел взглядом присутствующих. Кое-кто неловко заерзал в кресле, припоминая, что все они подотчетны таким вот людям, поскольку распоряжаются деньгами, необходимыми для расквартированной в Индии армии, и, возможно… несколько запоздали с финансированием.
Дерек Найт, наблюдая за ними с бесконечным терпением, искренне надеялся, что им не по себе.
Сидевшие за столом и раздувшиеся от сознания собственной значимости слизняки не представляли, что это такое. «Не по себе» — это когда идешь в бой, зная, что в патронной сумке осталось всего несколько патронов и что после пары выстрелов приходится заряжать винтовку маленькими камешками и надеяться, что ее не разорвет.
«Что это с вами, дорогие джентльмены»? — думал он, пряча циничную усмешку при виде виновато потупленных глаз. Он почти слышал извинения, вертевшиеся в их жалких маленьких умишках. Разумеется, каждому трудно расстаться с тремя миллионами фунтов стерлингов. Что ни говори, а они всего лишь люди! И, вне всякого сомнения, настоятельные требования прислать денег очень легко игнорировать и даже забывать за очень важными и каждодневными делами, которыми так заняты эти высокопоставленные джентльмены.
