самое лучшее решение — пойти домой. Лешка должен быть на тренировке, обычно он возвращается вечером. Я выхожу на улицу, завожу свой старенький «Фольксваген Поло» и выезжаю на проспект, направляясь домой.
По дороге заезжаю в супермаркет, покупаю недостающие продукты на ужин и бутылку вина. Уже дома откупориваю ее, наливаю себе бокал и цежу потихоньку, пока готовлю ужин.
Сын приходит чуть позже обычного.
— Я дома, ма! — кричит из прихожей.
— Я на кухне! — кричу ему в ответ, и уже через минуту в дверях появляется Леша.
Ему только одиннадцать, но он уже ростом практически с меня. Невольно ищу сходство с Глебом. Общее что-то, конечно, есть. Но сходство неявное. На Максима Леша похож больше.
Сын тянет носом воздух.
— Вот это запахи! Что на ужин?
— Курочка с овощами, — улыбаюсь.
— Ням!
Растущему организму требуется еды больше, чем взрослому. Что поделать, учеба и тренировки очень энергозатратны.
— По какому поводу винишко? — кивает на полупустой бокал, а сам устало плюхается на стул. — Из-за меня, что ль?
Отчасти. Косвенно.
Объяснить сложно…
— Да так… Ты мне лучше расскажи, что у вас случилось с Глебом?
— Я знаю-знаю, — щетинится тут же. — Драться — плохо. Любой конфликт можно решить простым разговором. И бла-бла-бла.
Откладываю лопатку и поворачиваюсь к Леше лицом.
— Я спросила не об этом, — говорю тихо, мягко улыбаясь сыну.
— Ничего не случилось, — отворачивается.
Подхожу к Леше, сажусь рядом на стул, беру его руку в свою.
— Ты знаешь, что я люблю тебя? — спрашиваю мягко.
Сын удивленно смотрит на меня.
— Ты чего, мам?
— Знаешь?
— Знаю, — говорит тихо.
— Я всегда останусь на твоей стороне, чтобы ты ни сделал. Буду защищать тебя в любой ситуации. Даже если на тебе действительно будет лежать вина за что-то, я не перестану тебя любить.
— Мам, — Лешка едва сглатывает, глаза на мокром месте.
— Если тебя обижают, об этом нужно говорить. Если обижаешь ты, ты должен понимать, что это плохо. Обижать слабых — удел трусов. Если у тебя конфликт с другим мальчиком, равным тебе, можно постараться найти выход. Он всегда есть. Глеб не показался мне отморозком.
— Да там ничего не было, мам, — вздыхает Лешка. — Он мне мат, я ему. Ну и все. Никто не травил никого.
— Я понимаю, — глажу его по волосам. — И еще. Ты должен помнить, что всегда сможешь прийти ко мне с любым вопросом.
— Ну не прям с каждым! — Леша шмыгает носом. — Кое с чем я все-таки пойду к папе.
И улыбается, уже спокойнее.
— К папе так к папе, — согласно киваю.
Глава 5
Максим
Барабаню пальцами по рулю, выглядывая Ульяну в дверях школы.
Она ожидаемо не выходит. Сейчас середина учебного дня, а она учительница. Черт, конечно, Уля не выйдет сейчас из школы. Наверняка у нее идет урок или она готовится к следующему.
Вообще мне нужно быть на стройке.
У нас идет строительство нового ЖК премиум-класса, и подрядчик должен презентовать первую очередь. По проекту там все мегасовременно. Умная система кондиционирования, умные окна, умные двери, умные лифты. Но на проект сейчас похер.
Я сижу в тачке и смотрю в лобовое стекло. В школьном дворе пусто, даже персонал школы здесь не ходит.
Завожу мотор и проезжаю квартал, останавливаюсь у панельной пятиэтажки, выхожу на улицу и иду к подъезду. Сажусь на низкую лавочку, закуриваю.
С ума сойти, это и вправду Ульяна.
Если бы не ее имя, произнесенное директрисой, я бы хрен узнал в этой холеной, ухоженной женщине ту самую Ульяну. Мурашкину Ульку. Дурочку, которая вылила на меня кофе за то, что я припарковался на месте для инвалидов.
Ее глаза, полные шока, когда она поняла, что я ее препод, я не забуду никогда.
Да и саму Ульяну я не забывал.
Прошло двенадцать лет, а я до сих пор помню, как у нас все начиналось. Помню, какими глазами она тогда на меня смотрела, как смело признавалась в любви. С отцом хотела познакомить. Но мне это знакомство было не нужно — я не понимал, к чему у нас все идет.
А потом и вовсе пришлось порвать с ней. Не сохранилось в памяти, что говорил, только ее слезы и шок. Херню сморозил, лишь бы отвадить ее, чтобы раз и навсегда.
Я не хотел делать ей больно… но судьба распорядилась так, что моя бывшая забеременела. И сказала она мне это на шестом месяце.
Я летел в Америку в надежде, что Моника все выдумала, лишь бы восстановить наши отношения. Думал, слетаю на пару дней и вернусь к Ульке. Встретим новый год вместе, а потом поедем в то самое место — на базу отдыха в сосновом лесу.
Но вернулся на Родину я лишь сейчас, спустя двенадцать лет.
Мои родители и родители Моники были категоричны. Брак. И никак иначе. Наплодили? Наплодили. Вот и расхлебывайте.
Я решил, что ради ребенка стоит попробовать. Только ради него.
Что из этого вышло? Да собственно, ничего хорошего.
К сожалению, мало иметь ребенка для того, чтобы построить нормальную полноценную семью. Должно быть что-то еще между людьми, а у нас этого с Моникой не было.
Об Ульяне же я думал часто. Через пару месяцев после того, как я сказал ей, что не вернусь, сорвался. Я полез по всем соцсетям, чтобы увидеть, чем же сейчас живет Ульяна Мурашкина. Успокоилась ли она? Переболела?
Но ее страницы зияли пустотой. Все фото снесены, информация удалена, диалоги также удалены. Она исчезла из сети, оставшись только на старых фото своих друзей, к которым я заходил на страницы, когда понял, что Ульяна больше не выложит ничего из своей жизни.
Новых фото с ней не было. Даже на странице ее лучшей подруги Насти. Ульяна будто провалилась сквозь землю.
Через полгода, когда я понял, что она так и не возобновила ведение своих страниц, мне снесло башню окончательно. Катастрофически необходимо было знать — что с ней, как она? Поэтому я пошел через знакомых.
Антон сказал, что у него нет никакой информации о подруге своей сестры, то бишь Ульяны. Якобы он ее сто лет не видел и не слышал ничего о ней, в гости к Насте та не приходит.
Звонок Насте тоже ничего не принес. Подруга Ули разговаривала привычно сухо,
