этого считаю удары пульса и пытаюсь унять дрожь в коленях?
Возвращается с белой рубашкой в руках.
— Прости за это, — кивает на мою блузку. — Давай помогу переодеться.
Что⁈
— Нет! — выпаливаю слишком поспешно. — То есть… я сама.
— С прикованными руками? — он скептически приподнимает бровь. — Хотел бы я на это посмотреть.
Помощь в переодевании — это слишком интимно. Особенно с почти незнакомым мужчиной, который держит меня в заложниках. Который слишком хорошо пахнет. И слишком пристально смотрит.
Нет-нет-нет. Даже думать об этом не хочу
— Может, просто снимешь наручники?
— Я в любом случае их сниму. По-другому не выйдет снять блузку.
Он достает ключи и освобождает одну руку. Тянется к пуговице на моей блузке. Я отшатываюсь:
— Ты чего творишь⁈ Я теперь сама могу!
— Можешь, — в его глазах пляшут искры. — Но выбор простой: либо я помогаю, либо остаешься в мокрой блузке.
Прикусываю губу. Выбор так себе — либо мерзнуть в пропитанной вином блузке, либо позволить этому… этому… раздеть меня.
— Я не кусаюсь, — добавляет он тихо. — Если ты не попросишь.
От этих слов по телу прокатывается горячая волна. Что со мной не так? Он же псих, который приковал меня!
— Ладно, — сдаюсь наконец. — Только быстро.
Его пальцы возвращаются к пуговицам. Медленно, слишком медленно расстегивают их одну за другой. Я задерживаю дыхание. Сердце колотится как сумасшедшее.
Ткань расходится, обнажая кружево белья. Чувствую его взгляд кожей. Жарко. Невыносимо жарко.
Блузка соскальзывает с плеч. Его костяшки случайно задевают кожу — от этого прикосновения электрический разряд пробегает по позвоночнику.
Не смотреть. Главное не смотреть на него. Но взгляд предательски скользит по его лицу. Зрачки расширены, челюсть напряжена. Он облизывает губы, и я не могу оторваться от этого движения.
Прохладный воздух касается обнаженной кожи. Мурашки бегут по рукам, и это совсем не от холода.
Его рубашка ложится на плечи. Слишком большая, пахнущая им. Пуговицы поддаются его пальцам одна за другой. Костяшки снова и снова касаются кожи — случайно или нет, уже не разобрать.
— Готово, — хрипло выдыхает он.
Открываю глаза — когда только успела зажмуриться? Его рубашка доходит мне до середины бедра. Рукава болтаются, но запах… этот запах дурманит.
— Снова… — прочищаю горло. — Наденешь наручники на меня?
— Пожалуй, я стал доверять тебе больше, поэтому нет.
Он освобождает вторую руку.
— Вернемся к готовке? — предлагает. — Ужин сам себя не приготовит.
Киваю, не доверяя своему голосу. Что это сейчас было? Почему сердце до сих пор не может успокоиться?
Он возвращается к плите, я устраиваюсь на стуле. Пытаюсь собрать разбегающиеся мысли.
За окном метель превращает город в белую пустыню. Новый год. Я должна была встречать его с подругами, а вместо этого сижу в чужой кухне, в чужой рубашке. С незнакомым мужчиной.
Что вообще происходит? Как я докатилась до этого? И главное — почему мне уже не хочется убегать?
Наблюдаю, как он колдует над сковородой. Его движения уверенные, точные. Рукава закатаны до локтей, открывая сильные предплечья.
Ловлю себя на том, что любуюсь. Нет, не так. Пялюсь. Откровенно пялюсь на этого невозможного человека.
Который держит меня в плену. Который испортил мне блузку. Который…
— Попробуешь? — он протягивает ложку с соусом.
…который, кажется, лишает меня рассудка.
Глава 7
Егор
Подношу ложку к её губам. В горле пересыхает, когда она приоткрывает рот. Соус стекает по нижней губе — она облизывается, и я на секунду теряю связь с реальностью.
«М-м-м…» — этот звук отзывается где-то в солнечном сплетении.
— Вкусно, — она улыбается, и я ловлю себя на желании увидеть эту улыбку снова.
Из прихожей доносится трель телефонного звонка. Аня вскакивает со стула, но я преграждаю ей путь:
— Сидеть. Иначе наручники вернутся на законное место.
— Но это может быть важно!
— Я принесу.
В её куртке телефон надрывается на последних нотах. На экране «Маша». Ну здравствуй, таинственная подруга.
— Алло? — женский голос в трубке звучит взволнованно. — Ань, ты где? Почему не отвечаешь? Маску забрала?
Смотрю на Аню — она явно слышит каждое слово. В глазах паника.
— Маша? Привет. Аня сейчас не может подойти — мы немного… заняты.
Чёрт, как это прозвучало. Аня краснеет и закрывает лицо руками.
— Кто это? — в голосе Маши недоумение.
— Егор. Мы с Аней… — делаю театральную паузу, наблюдая за реакцией. — На свидании.
— На свидании? — Маша переходит на визг. — Аня? Серьёзно? Боже мой, наконец-то! После того козла Димки…
Так-так, а вот это уже интересно.
— Она две недели носа из дома не показывала! Я уж думала… Она должна была…
— Маш, — перебиваю поток слов. — Давай она тебе завтра всё расскажет? У нас тут ризотто стынет.
— Ризотто? — восторженный вздох. — Всё, молчу-молчу. Только… Егор, да? Будь с ней помягче. Она у нас ранимая.
Ранимая? Это та девчонка, которая час назад швыряла в меня всё, что под руку попадалось?
— Обещаю, — киваю, не сводя глаз с Ани.
Она сидит, обхватив себя руками — моя рубашка сползла с плеча, обнажая ключицу. Хочется провести по ней пальцем. Языком.
Твою мать.
— Всё, пока!
Маша отключается. Повисает тишина.
В кастрюле что-то шипит — чёрт, соус! Бросаюсь к плите, убавляю огонь. На автомате помешиваю, но все мысли совсем о другом.
Две недели не выходила из дома. Какой-то Димка. Ранимая.
Украдкой бросаю взгляд через плечо — она всё так же сидит, обхватив себя руками.
— Какого чёрта ты наговорил ей?
Пожимаю плечами:
— Технически, я не соврал. Мы действительно ужинаем вместе.
Подхожу ближе, опираюсь о стойку:
— И кто такой Дима?
Она вздрагивает:
— Не твоё дело.
Что-то в её тоне… Защитная реакция? Задетая гордость? Непрошеное желание придушить этого неизвестного Диму становится сильнее.
— Ужин готов, — разворачиваюсь к плите.
— Я не голодна.
— Врёшь. У тебя желудок урчит.
— Это… это возмущение!
— Конечно. Тарелку подать?
Она фыркает, но кивает. Расставляю приборы, наливаю вино. В бокале играют рубиновые блики.
— За что пьём? — спрашиваю.
— За несуществующие свидание.
— А почему несуществующие? — вопрос вырывается раньше, чем успеваю подумать.
Она вскидывает на меня удивленный взгляд:
— Ты серьёзно? После того, как я вломилась в твою квартиру…
— Не в мою.
— … устроила погром, испортила тебе свидание с той блондинкой…
— Ты мне сделала одолжение.
— … ты приковал меня наручниками… Стоп. Что? Не твою?
Чёрт кажется я проболтался.
Глава 8
Аня
Вот это поворот. Я смотрю на него, пытаясь уложить в голове новую информацию. Значит, он тут тоже… незваный гость? Как и я?
Егор ерошит волосы. Его уверенность куда-то испаряется, и теперь передо мной
