Собрались на свежем воздухе под огромным сплетенным из соломы навесом, хоть как-то прикрывавшим от немилосердно палящего, вечно стоящего в зените солнца. Макс удобно устроился на деревянной лавке в третьем ряду, рядом уселись Компостер и Малыш. Остальные наемники, тихо переговариваясь, рассаживались по своим места, незлобиво задирая трех контролирующих процесс добычи горных инженеров, отчего то считавших себя на голову выше наемных солдат удачи и потому постоянно ходивших с презрительно оттопыренными губами и задранными прямо к небу подбородками. Совещание открыл сам начальник охраны.
— Товарищи, — сухо откашлявшись, начал он. — Ну и господа тоже, куда же от вас денешься, — тут же добавил сварливо, поймав взгляд одного из инженеров. — Все вы знаете, что за последнее время на прииске сложилась нездоровая обстановка. Темпы добычи упали практически до нуля. Все мы понимаем, что это недопустимо и нам как минимум перестанут платить, если подобное будет продолжаться и впредь. Это ясно! Теперь о причинах, которые вызвали подобное положение. Вряд ли они для кого-то они являются секретом, слухи в лагере разносятся быстро. Но на всякий случай поясню: за последний месяц у нас пропали одиннадцать рабочих. Все исчезновения происходили в поселке, поскольку территория прииска достаточно хорошо охраняется, а на охрану поселка у нас просто не хватит людей. Рабочие считают, что поблизости появился боевой отряд воинов кигани и похищение людей их рук дело. Надо рассказывать, кто такие кигани?
По рядам внимательно слушавших наемников прокатился глухой ропот, видимо бывалые ветераны спешно пытались просветить молодежь.
— Виктор Павлович, вы лучше расскажите, — подал голос сидевший в первом ряду на почетном месте главный инженер. — Всегда забавно послушать местные сказки, да и моим сотрудникам будет интересно.
Начальник охраны ожег его неприязненным взглядом:
— Знаете ли, господин Темирбаев, местные сказки, как Вы изволите выражаться, имеют весьма неприятную тенденцию частенько превращаться в быль.
Главный инженер лишь презрительно скривился, не желая спорить с человеком несущим, по его мнению, явную околесицу.
— Итак, кигани, — обвел взглядом примолкшую аудиторию Виктор Павлович. — Это самоназвание группы диких бантуязычных племен, обитавших в джунглях провинции Киву и живших благодаря охоте и собирательству. Находятся на самой примитивной стадии развития, живут по законам родо-племенного строя. Откровенные каннибалы, практикующие ритуальные убийства с последующим пожиранием своих жертв, также не брезгуют захваченными во время военных походов пленными и купленными рабами. Местные их боятся чрезвычайно, считается, что живущие по законам и обычаям предков кигани сохранили древнее знание и сверхъестественные способности. Их колдуны, черпающие силы в одной из самых мрачных разновидностях культа Вуду якобы могут насылать порчу и болезни на людей и скот, убивать взглядом, натравливать на врагов голодных духов, превращать людей в зомби, заговаривать от смерти, ну и прочие традиционные фокусы. Официально считается, что к настоящему времени кигани полностью уничтожены вследствие целенаправленной политики президента Мобуту, так и не смогшего им простить восстания семьдесят девятого года. Тогда несколько тысяч кигани одновременно взбунтовались против насильно насаждавшей цивилизацию центральной власти и почти год вели бои в джунглях с посланными на умиротворение правительственными войсками. Как здесь умиротворяют, все вы прекрасно знаете — вырезали жителей, сожгли деревню, все — наступил мир.
— Старик знает, о чем говорит, он тогда сам участвовал в этой бойне, — тихо шепнул на ухо Максу сидящий рядом Компостер.
— Он что торчит здесь с семьдесят девятого года? — искренне удивился Максим.
— Куда там с семьдесят девятого, гораздо раньше…
Макс глянул на суровое исчерченное глубокими, будто топором вырубленными морщинами лицо начальника охраны и искренне его пожалел. Столько лет провести вдали от родины, на чужом континенте, среди чуждых обычаев и людей другой расы, это, по его мнению, было невероятно тяжелым испытанием. Теперь становилась понятной и его практически энциклопедическая осведомленность во всем, что касалось законов и обычаев местных племен, устройства их жизни и быта, и удивлявшее Максима знание бесчисленного количества местных диалектов и наречий. В отличие от большинства наемников, в лучшем случае общавшихся с работягами на ломанном французском, начальник охраны мог свободно говорить на родном языке практически с любым из рабочих на прииске, чем снискал себе немалую любовь и авторитет в их среде.
— Рабочие считают, что происходящие на прииске исчезновения дело рук кигани. Что пропавшие были похищены и съедены расположившимися неподалеку людоедами. В принципе такое вполне возможно, мы находимся в достаточно отдаленном и глухом уголке провинции, здесь вполне могло уцелеть какое-нибудь не слишком многочисленное племя.
Главный инженер демонстративно хмыкнул. Однако Виктор Павлович даже не взглянул в его сторону.
— В пользу этой версии говорит один достаточно весомый факт. В последний раз пропала молодая женщина, работавшая на промывке породы. Пропала из собственной хижины, скорее всего ранним утром третьего дня. В хижине обнаружены следы борьбы и вот это.
Начальник охраны извлек из кармана рубашки защитного цвета грязный комок черных птичьих перьев. Наемники с интересом подались вперед, пытаясь рассмотреть, что же это такое может быть. Вскоре по рядам пронесся разочарованный вздох. Ничего необычного — просто связанные между собой веревкой растрепанные перья неизвестной птицы, беспорядочно облитые красной краской.
— Ну и что это за мусор, уважаемый? — не преминул ехидно спросить главный инженер. — На помойке нашли?
Он вообще недолюбливал охранников, считая их зря получающими деньги дармоедами и вечно мешающими плодотворно работать перестраховщиками, а уж начальник охраны и вовсе являл для него воплощение вселенского зла, потому лишний раз его уколоть главный инженер считал делом принципа.
— Да, действительно, выглядит не слишком презентабельно, — легко согласился с ним Виктор Павлович. — Просто пучок грязных перьев, если не знать что это и есть знаменитый ндоло.
Максим почувствовал плечом, как удивленно вскинулся сидящий рядом с ним Малыш, услышал глубокий вздох Компостера. Самому ему слово «ндоло» ничего не говорило, но заинтригованный реакцией товарищей, он на всякий случай повнимательней вгляделся в неопрятный растрепанный предмет.
— Вижу, не все понимают, о чем я сейчас говорю, — улыбнулся, с явным превосходством оглядев собравшихся, начальник охраны. — Так вот, ндоло — это тот самый амулет, который приносит воину неуязвимость в бою. Изготовить такой может лишь могущественный колдун, путем весьма сложного ритуала. Причем для того, чтобы ндоло работал, он должен быть смазан самой настоящей человеческой кровью взятой из печени еще живого врага. Тут действует довольно сложный механизм замещения, проще говоря, жизнь приносимого в жертву, как бы меняется на жизнь будущего хозяина амулета и чем в больших мучениях умирает жертва, тем сильнее и продолжительнее действие, заложенных в ндоло охранных чар.
