Она протянула рамку с фотографией мужа, которую все время прижимала к сердцу, и сказала, что письмо внутри.
Мигель, не проронив ни слова, покинул комнату, оставляя родную мать среди разгромленного помещения, а та, в свою очередь, проводила сына пустым взглядом, понимая, что беды не избежать.
Глава 2
Предсмертная просьба
Жаркое солнце раскидало раскаленные лучи над португальскими землями, наполняя виноградные плантации невероятным ароматом созревших спелых ягод. Каждый хозяин объезжал свои владения и лично проверял готовность к осеннему празднику – фестивалю в честь сбора урожая. Мартинесы были не исключением: оседлав двух коней, Франко и его пятнадцатилетний сын Мигель отправились смотреть, как обстоят дела в их виноградниках.
– Ты чувствуешь это, сынок? – вдыхая сладковатый запах, мужчина совершенно не обращал внимания на горячий воздух, неприятно обжигающий слизистую носа. – «Альваринью»[1]… Все-таки я сделал правильный выбор.
– Почему ты стал вести это хозяйство? Дед же не занимался ничем подобным.
– Мне всегда нравилось вино моей родины. У нашей страны превосходный потенциал и замечательное производство, а дед твой – ленивый по натуре и просто не хотел со всем этим возиться, – Франко усмехнулся, словно вспомнил какой-то забавный случай, но вскоре продолжил: – Когда я учился в Америке, то ужасно скучал по дому. Я смотрел на своего хорошего товарища, который делал первые шаги в большое будущее, и мое сердце подсказывало, что нужно тоже начинать собственное дело.
– И как ты пришел к таким результатам?
– Благодаря долгой и упорной работе, мальчик мой. Сначала я приобрел небольшой участок плантации у одной семьи, в которой, к сожалению, не осталось никого, кто мог ухаживать за виноградом. Делал вино для домашнего использования, однако всем, кто бывал у нас в гостях, хотелось купить бутылочку и увезти с собой как трофей. Выбранный мною сорт винограда позволил делать очень легкое вино, которое прекрасно сочеталось с морепродуктами. И я преуспел в этом деле. Через какое-то время расширил хозяйство, наладил производство и вышел на рынок. Не без труда, конечно… – Франко замолчал, а на лбу проявилась глубокая межбровная морщина. Он долго не говорил ни слова, словно впал в транс, что не на шутку встревожило подростка.
– Отец, что с тобой происходит? – мальчик объехал отца и остановил коня посередине дороги, перегораживая путь.
– Что ты имеешь в виду?
– В последнее время ты сам не свой, кажется, даже постарел немного. Это так сказался сердечный приступ?
– Все хорошо, сынок, – Франко слегка улыбнулся. – Просто иногда в жизни происходят события, которые навевают грусть, а иногда могут и растоптать.
– Кто посмел обидеть тебя? Скажи мне, и я обязательно отомщу…
– Месть – дело неблагородное, Мигель. Она подобна темной тени, которая следует за тобой повсюду, мешая видеть светлое будущее. Вот заставишь ты страдать человека, а дальше что? Поверь, это не принесет и толики облегчения, зато проблем прибавит с головой.
– Но если тебе сделали плохо, как поступить – простить?
– Именно, сынок. Простить и отпустить, стараясь жить дальше. На зло не стоит отвечать злом, иначе чем ты тогда лучше обидчика?
– Но и терпеть издевательства нельзя, и каждый должен отвечать за поступки! Где же тогда справедливость? – насупился подросток, всем видом показывая свое недовольство.
– Поверь мне, Мигель, все мы окажемся на Страшном Суде и каждый ответит перед Господом за содеянное, – Франко подмигнул сыну и дал лошади команду двигаться дальше, объезжая преграду.
– Ты просто очень добр, даже к тем, кто этого не заслуживает… – фыркнул мальчик, провожая взглядом удаляющегося отца.
– А ты знаешь, почему наше вино называется молодым? – Уходя от неприятной темы, Мартинес-старший решил вернуться к позитивному настрою, однако не уловив отклика, обернулся и столкнулся с выразительным взглядом сына, показывающим, что резкий переход ему не по нраву и разговор не окончен. – Потому что не выдерживается долго, ведь оно никогда не залеживается больше года. Мигель, в чем дело?
– Ты не ответил на вопрос: кто виноват в том, что тебе плохо?
– Виновата судьба, сын. Если и злиться, то только на нее…
Мужчине нравился внутренний стержень единственного отпрыска: взрывной характер, горячая кровь, борьба за справедливость – он всегда мог постоять за себя и защитить честь родителей. Несмотря на сложные отношения с матерью, Мигель даже ее никому не давал в обиду, хотя дома часто ругался с ней, показывая неприкрытую ненависть.
Сколько раз Франко пытался убедить подростка, что домыслы, блуждающие в его голове, – ложь, но Мигель всегда стоял на своем, свято веря, что найдет доказательства. И чем старше он становился, тем больше родители теряли над ним контроль. Но лишь одно оставалось неизменно – крепкая духовная связь между отцом и сыном.
Выдыхая плотный сизый дым от прикуренной сигары, Мигель медленно приоткрыл опухшие веки, пытаясь рассмотреть пространство сквозь никотиновое облако. Внезапные воспоминания десятилетней давности напомнили парню о самом первом порыве, который сменило чувство страха за отца, – отомстить… Будучи ребенком, он ничего не мог предпринять, да и правды добиться тоже было невозможно, однако сейчас он вырос и у него под рукой огромные ресурсы на осуществление задуманных планов. Гнев ослепил Мигеля, и желание, подобно крепленому красному вину, опьяняло и подталкивало к действиям – найти и наказать виновных в смерти самого дорогого человека.
Развалившись в кресле и удерживая на коленях перевернутую рамку с фотографией, отобранной несколько минут назад, Мигель осматривал кабинет отрешенным взглядом, бездумно крутя сигару в свободной руке. Глаза покраснели, их слегка пекло, но это было далеко не от въевшегося дыма, а от напряжения, которое пришлось пережить за такой короткий промежуток времени. Отсутствие полноценного сна негативно отразилось на самочувствии, однако выбросившийся в кровь адреналин не давал сидеть на месте спокойно.
Взору предстал семейный портрет, на котором все были счастливы. Улыбающийся глава семьи, широко расставив ноги, удерживал на колене смеющегося мальчика лет восьми, который излучал неподдельное детское счастье, а за мужской спиной стояла молодая женщина, придерживая супруга за плечи. На снимке запечатлены искренние эмоции, ведь тогда еще все было хорошо.
«Пока ты все не испортила…» – мысленно фыркнул парень, представляя красный крест на лице матери.
Откинув голову назад, Мигель поднес сигару ко рту и вдохнул тягучий дым. Продержав его пару секунд, позволяя никотину проникнуть в организм, медленно выпустил изо рта, наслаждаясь приятным послевкусием. В голове не было ни единой здравой мысли о том, как жить дальше, однако воображение назойливо рисовало яркую картинку прошлого, когда семья для мальчика еще существовала как единое целое.
Плохая компания засасывала, подобно топкому болоту, протягивала свои липкие лапы, подталкивая
