Кстати, познакомься, Эмма, это наша гостья Хельга. Хельга, это Эмма, моя экономка, а также самый близкий друг.
— Ужин задержится, я не ожидала гостей, — захлопотала пожилая, но невероятно бойкая женщина.
Пока Эмма скрылась на кухне, Фалько или, как называла его экономка, Томас, показал девушке дом. Столовую, гостиную, её комнату и ванную на втором этаже, а также небольшую уютную библиотеку.
Наконец зазвучал колокольчик, приглашая хозяина и гостью к припозднившемуся ужину.
Скромная трапеза отличалась от «пира горой», к которому привыкла Хельга, но запах горячей еды и вкус стер все сомнения. Небольшие порции с лихвой компенсировались качеством и ароматом приготовленных блюд, а бокал вина под конец тяжёлого и насыщенного дня, подарил расслабление и сладкую негу в мышцах.
— Эмма, дорогая, постели мне в гостиной, по соседству с комнатой
Хельги. Не хочу, чтобы наша гостья хоть в чём-то нуждалась. И постирай её платье.
Хельга и Эмма напряглись, бросив взгляд друг на друга. Хельге было неприятно такое внимание со стороны хозяина, Эмма же рассудила по-своему.
— Когда же ты, Том, остановишься? Я-то думала ты привёл в дом будущую хозяйку, а это очередная швабра из дома утех.
Сказать что хозяин опешил, это ничего не сказать, но ещё больше эмоций это вызвало у самой Хельги.
— Эмма, вы конечно достойная женщина, но вам не кажется, что вы немножко подохерели? Фалько, помог мне в сложной ситуации и все такое, но, если вдруг он вздумает постучать в мою комнату, в надежде получить «благодарность» за спасение, — она подняла нож из набора столового серебра. — Я вот этим самым ножом разрушу и его и ваши чаяния о продолжении рода. Я хирург уже с опытом операций и будьте уверены, кастрировать вашего господина сумею, а «бубенчики» преподнесу вам, как сувенир.
С этими словами Хельга встала, не забыв, впрочем, прихватить с собой нож и двинулась к лестнице. Уже начав подниматься на второй этаж, она повернулась и бросила экономке:
— Я бы могла и ваши срощенные пальцы прооперировать, что вам бы больше не пришлось стыдливо прятать свои ладони под длинными рукавами. А теперь, я сильно подумаю, прежде чем оказать вам помощь. Приятной ночи.
А дальше, Хельга направилась быстрым шагом в свою комнату, едва сдерживая себя, чтобы не перейти на бег. Подперев стулом дверь от непрошенных гостей, она завалилась на кровать и только теперь дала волю чувствам.
Плакала, как девочка, навзрыд, как уже давно себе не позволяла, обнимая пуховую подушку и пропитывая её слезами. Фалько подходил к двери, стучался, но она не отвечала. Никто не должен видеть её проявление слабости, тем более слышать расстроенный голос. Эту роскошь она не могла себе позволить, не могла быть слабой.
Так и уснула не раздевшись, в платье и обнимая когда-то белоснежную подушку.
Глава 2
Другая жизнь
Утром Хельга продрала глаза и потянулась. О, как давно не спала она на нормальной постели. Из земель Скив ехала почти неделю в неудобном и практически неблагоустроенном фургоне с ещё двумя женщинами под боком. Солнце, заглянувшее в окна просторной комнаты, осветило стены цвета топленого молока.
Хельга ещё раз потянулась, зевнула и обнаружила, что в комнате есть ещё одна дверь. Она поднялась и решила проверить куда вел этот выход. Мало ли, придётся бежать отсюда или спасаться бегством от слишком «гостеприимного» хозяина. Томас так толком и не объяснил,что ему от неё требуется.
За дверью оказалась ванная комната и гардероб. Как давно не видела Хельга такого блага цивилизации. Она вспомнила, как мылась в реке в Ивовом долу в первый день своего появления в этом мире и как впервые познакомилась с парнем из Звериного полесья.
Нужно постараться отправить туда письмо. Ее наверняка ищут друзья.
«Надеюсь, здесь есть такое благо цивилизации, как почта. Должно же быть что-нибудь подобное» — подумала она и решила потом расспросить об этом Тома.
Кстати, имя Том звучит гораздо лучше, чем псевдоним Фалько. Вот так она и будет теперь называть своего спасителя. Он ей не начальник, не хозяин, а лишь человек, заключивший с ней необычную сделку.
Из-за двери послышался надрывный звон колокольчика. Как догадалась Хельга, это был сигнал к завтраку. Она решила не спускаться в столовую. Лучше голодной останется, чем снова столкнется с нахальной домоправительницей Тома.
Через пятнадцать минут в дверь постучали, Хельга отодвинула стул и приоткрыла её на пару сантиметров. Это был Томас. Фокусник иронично улыбался ей.
— Не хочешь есть, не надо. Но тебе придется помириться с Эммой, — спокойно сказал он.
Хельга хотела возразить, но Том поднял руку, прерывая её:
— Я знаю, что Эмма была не права, но она пожилой человек, сделай хоть какую-то скидку на возраст. В любом случае, либо ты вечером находишь с ней общий язык, либо переезжаешь жить к остальной труппе. Эмма вырастила меня. Она гораздо дороже мне родной матери, и я не собираюсь из-за тебя портить с ней отношения.
— Шантаж значит. Я с шантажистами переговоров не веду. Сейчас соберу вещи и ты покажешь где я буду жить, — заворчала Хельга.
Фокусника, похоже, ответ Хельги никак не огорчил. Девушка схватила свой вещевой мешок и вышла к нему в коридор.
— И работать, — поправил её иллюзионист.
— Что? — не совсем поняла ремарку Хельга.
— Работать! Напомню, что ты согласилась работать на меня, пока не выполнишь три условия нашего соглашения.
— Я всё прекрасно помню. Так, что я должна буду делать? — они уже спускались по лестнице и Хельга сама тащила по ступеням свой многочисленный скарб.
— Ассистентка и, как я понял, ты неплохо разбираешься в алхимии, так что и ингредиенты для фокусов надеюсь освоишь. Леонард, мой прошлый алхимик, собрал неплохую библиотеку и солидный запас реагентов, так что наверняка для тебя это не будет слишком сложно.
Они сели в карету и отправились в путь, и первая половина дороги в прошла в молчании. Хельга осматривала пригород и окрестности столицы через окошко. В свете дня город заиграл новыми красками, наполнился новыми запахами, звуками. Всюду по тротуарам, рядом с гостиницами и магазинами носились мальчишки в кепках с огромными сумками на плече, распространяли газеты по адресатам или просто продавали их на ходу, громко выкрикивая последние новости. По отдельной дорожной полосе носились паромобили, с прекрасными блестящими формами. Звучали гудки клаксонов.
