рисовые зёрна или цветочные лепестки, но моя провожатая бросала на всё окружающее только злобные взгляды и постоянно теребила однозарядный мелкокалиберный дамский пистоль висевший у неё на бедре в самодельной кабуре. Мелкий-то он мелкий, а всё равно сделан под обычную женскую руку, в смысле руку человеческой женщины. Фея, должно быть, стреляла из него держа в двух руках сразу. А кроме того: дамский пистоль был для неё слишком тяжёлым, отчего постоянно оттягивал вниз тонкие голубенькие штанишки и хозяйке приходилось вечно поправлять их и придерживать кобуру.
Подойдя ближе, фея своим мелодичным голосом, но не меняя хмуро-озлобленного выражения миловидного лица поинтересовалась у ревкома: -Этого что ли сопроводить в ставку?
-Знакомьтесь, -отрапортавал мою будущую провожатую Каботкин: -Товарищ Цвет проводит тебя в ставку.
Странная фамилия для феи, ну да ладно. Пришла моя очередь представляться: -Товарищ Безухов. Клавдий.
-Да мне пофиг, -заявила фея. Немного подумала, поправила сползающие штаны и добавила: -Вообще пофиг.
Я обернулся к ревкому чтобы сказать как много он для меня значил и что я всегда буду помнить службу под его началом, но верный своему принципу, что «долгие прощания – лишние слёзы», Каботкин уже уходил прочь спеша вернуться к другим своим делам.
-Пошли что ли? -предложила феечка.
Я вздохнул: -Пошли.
Идти предстояло не мало. Бывший королевский дворец, где сейчас заседала ставка, и бывшая тюрьма располагались на разных концах города.
По пути я предложил своей провожатой яблоки, чтобы не трескать их в одиночестве. Фея подозрительно покосилась сначала на меня, потом на протянутое яблоко в моей руке. Со вздохом одолжения взяла его, помыла в городском фонтане, мимо которого мы проходили. В том же фонтане резвились босоногие мальчишки и, кажется, совсем недавно какая-то женщина стирала бельё, по крайней мере я видел её удаляющуюся спину с полной корзиной свежепостиранного белья. Вообще-то купаться и, тем более, стирать в городских фонтанах запрещалось королевским указов. Но где теперь король и где его указы? Однако, на мой взгляд, разница между немытым яблоком и помытым в такой вот воде исчезающе мала. Однако провожатую она вполне удовлетворила потому, что та открыла разрезавший половину лица, вдобавок полный острых, мелких зубков, рот, закинула туда яблоко целиком и захрустела.
-Фу, кислятина! Дички небось?
-Не хочешь, не ешь, -сказал я.
-Эй, ты яблоки-то не убирай, дай ещё- потребовала она.
Мысленно вздохнув, я поделился. Феи сами маленькие, но рты у них что кастрюли. Пока я грыз одно яблоко она успевала проглотить сразу три, а то и четыре штуки. Так мы и поделили оставшиеся яблоки-дички. Можно сказать по-братски. Мне два и ей семь.
-Мало, -решила фея и я был с ней полностью согласен.
Мы как раз проходили мимо булочной и оттуда одуряюще пахло свежим хлебом.
-У тебя деньги есть? -поинтересовался я с надеждой.
-Зачем мне деньги, если у меня есть это, -фея похлопала себя по боку, на котором висела самодельная кобура, - и ещё вот это – она показала на красную звезду.
-А что! -с вызовом сказала она. -Мы тут для них революцию сделали пока они по подвалам сидели и свои запасы потихоньку жрали. Пусть теперь делятся!
Не дожидаясь от меня ответа, фея вошла внутрь. Пришлось идти за ней.
-Эй, хозяин, -заорала она не хуже какого-нибудь матроса забравшегося на рею и углядевшего с неё землю. -Пару караваев на нужды революции, живо!
-Слушай, нельзя же так, -я попытался возразить, но меня не слушали.
Толстенький низкий мужчина в белом переднике, всего на две головы выше моей провожатой, с испуганным лицом выложил на прилавок два свежих хлебных каравая с поджаренной корочкой, ещё горячие, видимо только из печи такие мягкие и вкусные даже на вид.
А как они пахли! Как настоящий свежий хлеб, приготовленный на сыворотке, не на воде, на хорошей муке, без добавления не пойми чего. Как давно мне не доводилось поесть чего-нибудь подобного! Несколько месяцев, с тех пор как гражданская война докаталась до столицы. Когда начались активные выступления, и столица затаилась словно почувствовавший опасность дикий зверь, а король приказал ввести в город войска, которые потом перешли на сторону народа и сами помогли свергнуть его трусливое Величество.
Как пах этот хлеб! Как одуряюще вкусно он пах!
-Бери давай, -толкнула меня фея. Сама она схватила свой каравай, откусила от него кусок своим безразмерным ртом активно двигая челюстями.
-Нет, я так не могу, -сказал я делая шаг назад, чтобы хлебный каравай пах поменьше.
Фея поинтересовалась: -Чего так?
-Не могу и всё! Не для этого герцогов, баронов и прочих кровопийц свергали чтобы самим ими становиться, -сказал я намереваясь выйти из магазина и подождать фею уже снаружи.
-Ну и молодец, -сказала она.
-Что?
-Молодец говорю. На провокацию не поддался. Последними яблоками поделился. По-хорошему ещё должен был меня остановить, но может ты просто решил подождать и позже привлечь к товарищескому суду.
-Какому ещё суду? - удивился я. -Зачем?
-За недостойного революционного бойца в целом и представителя ставки в частности поведение, -охотно объяснила фея с пистолетом, представленная мне как «товарищ Цвет».
Признаюсь честно я немного завис как дракон, которому показали с одной стороны сундук с золотом, а с другой огранённый алмаз небесной чистоты. И вот стоит огнедышащая ящерица, пыхает дымом словно паровоз, но никуда не едет, а только крутит головой туда и обратно, не в силах решить, чего ему хочется больше.
Так и я стоял с открытым ртом и только мог произнести: -Не понимаю.
Толстяк в поварском переднике и колпаке снял и передник, и колпак и оказался гномом-расстригой, то есть сбрившим знаменитую гномовскую бороду и давно уже поселившимся среди людей.
Гном сунул мне в одну руку каравай, а в другую к большую глиняную кружку с молоком: -Вай молодэц! Ешь, пей, заслужил. Угощаю!
-Товарищ Цвет! -потребовал я самым строгим тоном, на который оказался способен: -Потрудитесь объяснить, что вы тут похоже устроили!
-О, всего лишь маленькая проверка, -засмеялась провожатая, сразу став похожей на нормальную фею.
-Нэчего себе малэнькая! -возмутился гном-растрига. -Мнэ уже тела некуда складывать!
-Какие ещё тела? -удивился я.
-Тела не прошедших испытание. Так сказать: тех товарищей, которые нам больше не товарищи, да и, скорее всего, никогда ими не были.
-Серьёзно?
-Серьёзней некуда, -успевшая расправиться со своим караваем фея взлетела ровно настолько чтобы её глаза оказались напротив моих. -Революции не нужны те, кто в первую очередь думает о своей корысти. Слишком много всякой швали успело примазаться к священной революции и, вдобавок,
