Петр Фомич здесь проживает? — не дай ей и рта раскрыть Лагушкин.
— З-здесь, — запнувшись, кивнула женщина.
— Где он?
— Так… на работе, — со страхом в голосе прошептала она.
Лагушкин видимо ей не поверил и уверенно зашел в квартиру, отодвинув женщину плечом. За ней стоял мальчик лет семи, в глазах испуг, судорожно мнет в руках какой-то листок. Присмотревшись, я понял, что когда-то это был «самолетик».
Смолин нашелся в квартире. Прятался в шкафу. Лагушкин нашел его, бесцеремонно обшаривая весь дом, а когда нашел — вытащил и заломил ему руки за спину.
— Вы задержаны, — заявил он ему и потянул на выход.
— За что? — только и сумел пропищать от боли в конечностях мужчина.
На фоне ОГПУшника он сам выглядел ребенком — не высокого роста, даже ниже меня, интеллигентное лицо, впалая грудь.
— За распространение контрреволюционных идей, — веско заявил Лагушкин и, больше не слушая мужика, потащил его на выход.
Я пока не вмешивался, лишь молча записал себе в чистую тетрадь, что никакого документа, где было бы написано — по какой статье и на каком основании проведено задержание, у сотрудника ОГПУ не было. Или было, но он ее не предъявил, несмотря на просьбу задержанного.
Приехали мы в Бутырскую тюрьму. На всем пути Смолин трясся от страха. Его колотила нервная дрожь, а взгляд метался от Лагушкина ко мне, а после на водителя. Он даже попытался заговорить со мной, но получил тычок от агента в бок и больше попыток начать диалог не делал.
В тюрьме мы дошли до кабинета, на котором висела табличка «Уполномоченный Егоров С. С.» Постучавшись, Лагушкин получил разрешение на вход, и буквально втолкнул задержанного внутрь.
Потом зашел сам и лишь за ним внутрь попал я.
Уполномоченный, мужчина лет тридцати, блондин, довольно крепко сложен, посмотрел на меня удивленно. Его взгляд меня порадовал — значит не «постанова» сейчас будет, а я увижу, как реально работают в ОГПУ.
— Распоряжение товарища Попейчука, — ответил на немое удивление Егорова Лагушкин, после чего отошел к двери, перегородив выход, и замер как статуя.
Я прошел к окну и встал к нему спиной, достав свою тетрадь. Кроме стула, на котором сидел сам уполномоченный, и одного табурета для задержанного, больше мест для сидения не было.
Хмыкнув, Егоров указал Смолину на табурет.
— Садитесь, гражданин.
О как! Интересное обращение. Смотрим дальше. Смолин на гнущихся ногах дошел до табурета, как-то беспомощно оглянулся в поисках поддержки и все же сел.
— Итак, Смолин Петр Фомич? — открыв взятую с угла стола папку, уточнил уполномоченный.
— Д-д-да, — испуганный кивок. — Эт-то я.
— Вы работали бухгалтером на заводе «Моторист», занимающегося выпуском моторов для автомобильной промышленности, так?
— П-почему работал? — затрясся мужик.
Егоров молча ждал, пока тот ответит на вопрос.
— Н-ну, я там работаю, да, — под томительным молчанием следователя, кивнул Смолин.
— Когда и как вы вступили в сговор с гражданином Лопухиным?
— К-как-кой сговор? — дал петуха мужик.
— По созданию новой партии, — как само собой разумеющееся заявил Егоров. — Промышленная партия. Вот тут у меня и ваш устав есть, — потряс листком, извлеченным из папки, мужчина. — Ваш бывший директор, гражданин Лопухин, во всем сознался. Про создание новой партии, которая должна была очернять идеи коммунизма и роль руководящей партии в этом деле. Вы собирались набрать сторонников из числа рабочих, пообещав им улучшение труда, которое и так обязаны были делать, а после — через профсоюз подбить их на бунт. На лицо контрреволюционная деятельность. Скажете, не было такого?
— Не было! — вскинулся мужик. — Чем хотите клянусь, никогда ничего такого не делал и даже не слышал!
Лагушкин возле двери нахмурился и сделал шаг в сторону Смолина, бросив взгляд на следователя. Тот отрицательно покачал головой, и парень вернулся обратно. Ну точно цербер какой!
— Если это так, почему же гражданин Лопухин пишет иное?
— Но Геннадий Степанович не мог ничего такого написать. Этого просто не было, — затрясся еще сильнее мужик.
— А вы почитайте, — достал очередной листок из папки следователь и протянул его Смолину.
Тот взял листок и вчитался. Через пару минут он поднял затравленный взгляд на Егорова.
— Это почерк Геннадия Степановича. Но это ложь! Я не знаю, почему он это написал. Но не было такого!
— А что было?
— Ну, зарплату задерживали, — ежась под взглядом мужчины, сказал Смолин. — Так не собственному желанию! Металл-то нужно закупать, а на что? Нам выделили определенную сумму, и крутись, как хочешь. Еще и план надо выполнять, а вы знаете, сколько брака идет? Больше половины выработки — брак! И сколько не штрафуй — не помогает. У нас же больше половины — только недавно свои деревни покинули. Ничего еще не умеют. Так еще и в профсоюзы жалуются на штрафы, те давить начинают. Мы в Госплан обращались, а там нам заявили, что не их проблема. Деньги выделены, металл мы получили, работайте. А как? Вот и приходилось из зарплат металл докупать, чтобы хотя бы в план уложиться. После уже рассчитывались конечно с рабочими, но ведь денег больше не становится. Снова металл нужен и брака меньше не стало! Не хотят учиться! Об этом мы говорили — что нужно курсы открывать, внедрять принудительное обучение.
— Через новую партию? — тут же спросил Егоров.
— Да какую партию? — чуть не взвыл Смолин.
— Промышленную, — невозмутимо ответил следователь. — Вот, гражданин Лопухин отмечает, что не верит в способность руководящей партии решить проблемы предприятия. Для чего и нужна новая партия.
«Эк он как свою линию гнет!» — удивился я.
— Да все решили бы, если бы не секретарь горкома Одинцов! Мы же и к нему ходили, объясняли ситуацию. А что толку-то?
— Поэтому, разочаровавшись в одном члене партии, решили свою создать?
— Да не хотели мы свою партию создавать! — чуть не плача в сердцах воскликнул Смолин.
Примерно в таком духе и шел допрос. Бухгалтер рассказывал о проблемах на заводе. Как пытались их решить. Почему не получалось. А уполномоченный давил на одну точку — что была попытка контрреволюции через создание новой партии.
Так продолжалось около часа, после чего Егоров зло поджал губы. Видимо это был какой-то условный сигнал для Лагушкина, так как стоило спокойно стоящему агенту увидеть выражение лица
