лоском – все мела фаланга, наступая обычным мерным шагом. В эту минуту сзади показались персы, в тылу фаланги. Фиванцы сейчас же перестроились, но спартанцы и феспийцы поклялись перед царем умереть все до единого. С отвагой и страшной силой они кинулись теперь назад, очищая себе путь к небольшому холму, много знатных персов свалилось в сокрушительной сече; два царских брата пали один за другим, прикрывши трупами груду тел. Когда у греков поломались копья, они схватились за мечи. То там, то здесь, в небольшой кучке бойцов подымается тяжелый меч и рассекает «бессмертных» с его шлемом, с его латами. Но их все прибывает, а спартанцев убывает. На них наступают, топчут, давят; удары врагов учащаются, защитники слабеют…
Рванулся вперед царь Леонид, поднявши свой грозный меч, сделал два-три шага и упал, сраженный на землю, вокруг него разгорелся бой пуще прежнего: то персы подавались, то греки отступали. Наконец, они втащили тело царя в середину кучи и, точно празднуя победу, с остервенением кидаются сначала в одну, потом в другую, третью – на все четыре стороны, – грозно отражая удивленных врагов. Но это был последний подвиг греков. Истомленные, иссеченные, придавленные, они свалились все до единого, среди убитых ими персов, среди обломков копий, стрел и мечей, как своих победных трофеев.
Ни одна победа не прославила бойцов так, как прославило это поражение. Павшим спартанским героям была сделана тут же на камне такая надпись: «Прохожий, скажи в Спарте, что послушные ее законам, мы легли здесь мертвыми». Каменный лев долго указывал путнику то самое место, где пал мужественный царь Леонид. В наши дни тоже небольшая кучка бойцов, русских солдат, с такой же стойкостью, с таким же мужеством защищала против всей турецкой армии горный перевал на Шипке. Разница лишь в том, что наши отстояли – им вовремя пришла помощь, а грекам – нет, о них позабыли.
Александр Македонский и завоевание Персидской монархии
Учителями Александра, наследника престола и единственного сына македонского царя Филиппа, были греки, но лучший и любимый его наставник – Аристотель, также грек, один из умнейших людей того времени. Рано царственный отрок стал восхищаться славными подвигами прежних героев. Изучая их деяния, он их полюбил, старался им подражать; он начал даже завидовать своему отцу. Прослышав, что Филипп одержал где-нибудь новую победу, Александр с горечью восклицал: «Отец ничего не оставит мне завоевать!». Однажды Филиппу прислали дикую лошадь по прозвищу Буцефал. Самые лучшие наездники не могли с ней совладать: не позволяла сесть. Александр схватил лошадь за узду и повел ее против солнца, потом погладил и с быстротой кошки вскочил на спину. Лошадь понесла с места. Отец и все присутствующие страшно испугались, опасаясь за жизнь Александра, но он скоро вернулся: Буцефал был мирен, как дитя. «Ну, Александр, – сказал царь, – ищи себе другого царства. Македония мала для тебя». Эти слова запали в душу юноши. Еще раньше, чуть ли не ребенком, он вслушивался в рассказы о Персии, он расспрашивал персидских послов о силе их царя, о путях, ведущих к его столицам, о народах, населяющих его государство. Эта ранняя пытливость тем понятнее, что все греки того времени и их соседи македоняне держали на уме одну мысль – покорение Персии, все равно как мы, русские, живем давней мыслью о покорении Турции. Александр родился для того, чтобы выполнить заветную мечту обоих народов. Он имел великий ум, благородное сердце, в обращении с людьми он был ласков, приветлив, умел привязывать к себе их сердца, делать послушными своей воле. Александру было 20 лет, когда умер его отец Филипп. В это время он уже наметил свой поход. Царь Филипп, сам отличный полководец, оставил своему наследнику, хотя и небольшую армию, но храбрую, сплоченную и послушную. Греки обходились больше наемниками, у них завелось своеволие, распущенность. У Филиппа этого не было. Он вербовал войска из своих же подданных и сам водил их в битву. В голове войска, вместе с царем, сражались конная дружина царских телохранителей, или «братьев». Эта дружина набиралась их самых знатных македонян; из ее рядов назначались военачальники и ближайшие сподвижники царя. Все «братья», а их было до 2000, имели одинаковое вооружение – мечи, щиты и длинные копья; всадники и кони были покрыты чешуйчатыми латами. Кроме конной царской дружины, были и пешие «братья», с длинными трехсаженными копьями. Они делились на дружины по 500 человек в каждой. Филипп строил фаланги не только из пехоты, но из пехоты и конницы вместе с таким расчетом, что конница составляла одну седьмую часть, а прочее – пехота; строй фаланги – глубже, чем у греков: 16 человек стояли в затылок друг к другу, или головной, считался начальником, а задний – в роде нашего унтер-офицера – смотрел за порядком. В каждой фаланге находилось в строю 256 рядов, значит 4096 человек, из четырех таких фаланг составлялась одна большая фаланга.
Вообще, македонские фаланги делились на более мелкие части и соединялись по нескольку вместе, отчего они были более подвижны, чем у греков. Легкая пехота, или стрелки из лука, точно также и легкая конница, вооруженная луками и дротиками, не входила в фалангу; они ее только прикрывали во время боя. Александр отделил для похода в Персию очень небольшое войско: 35 тысяч пехоты, 5 тысяч конницы и 160 судов, но это было отборное войско. Казна Александра была и того меньше, на наши деньги – тысяч сто. Стенобитные машины заменяли нашу артиллерию, особые чертежники и строители заменяли нынешний Генеральный штаб, наших инженеров. Предпринимая завоевание половины Азии, македонский царь надеялся взять вверх не превосходством сил, а благоустройством своего войска. Его храбростью, единодушием, искусством, доверием и преданностью к себе, – тем, что называется нравственной силой. Надо знать, что Персия была самое большое государство, она владела несколькими морями, имела богатые приморские города, мореходный флот.
Персидские цари получали огромнейшие доходы то данью, то разными другими статьями; в столицах Персии лежали несметные сокровища. Она владела всеми средствами защиты. Горы давали ей превосходных пращников и стрелков, а равнины – легкую и превосходную конницу. Из богатой царской казны нанимали в службу греков, и таких наемников насчитывалось до 50 тысяч. Содержание войска ничего не стоило: его содержали сатрапы, или областные правители. Правда, эти же самые сатрапы нисколько не заботились о своих областях, о выгодах государства. Власть царская их не страшила, они часто бунтовались, жили сами как цари, обогащались за счет народа. Кроме того, многие отдельные народы вовсе не
