И не догадывались, что в скором времени историей беглых солдат им придется заняться вплотную.
2
Для Паши Арнаутова это было первым серьезным делом после перевода из бойцов СОБРа на должность оперуполномоченного в отдел, которым руководил отец.
В отделе Паша работал без малого пятый месяц, и до сих пор от любых мало-мальски значительных разработок его отодвигали. Делалось это вполне деликатно, но Паша все равно обижался. Понятно, что оперативного опыта у него почти никакого и ребята опасаются, что он по незнанию может наломать дров, но ведь если его так и будут от всего отстранять, то откуда опыт возьмется? Время шло, Паша тихо бесился и уже всерьез начинал думать о том, чтобы свалить из УБОПа в какой-нибудь территориальный отдел, где рядом с ним будут работать такие же, как он сам, начинающие опера и где ни на кого не будет особо давить авторитет его бати. Паша даже начал втихаря подыскивать себе место, но оказалось, что с переводом все не так просто. С «земли» в УБОП мечтали перевестись многие, но чтобы наоборот, да еще не на командную должность, а на самую что ни на есть рядовую – это вызывало недоумение. Причина перевода – нехватка опыта для работы в Управе? Глупость какая-то! Половина главка сейчас укомплектована вчерашними выпускниками Школы милиции, и ничего, как-то держатся, не комплексуют. Может, дело не в отсутствии навыков, а в том, что вы, товарищ, упороли какой-то косяк, из-за которого начальство или коллеги предложили вам искать новое место?
В общем, когда месяц назад в отделе появился Гриша Лютый, ситуация начинала выглядеть тупиковой. Гриша отработал в органах пятнадцать лет, но не в Питере, а на Украине. Когда, по его собственному выражению, «хохлы совсем достали», он воспользовался родственными связями и нашел место в Санкт-Петербурге, старшим опером в одном из районных отделов. Может, так и просидел бы он там до пенсии, но сработал фактор везения: разбираясь с какими-то лохотронщиками, которых притащили в отдел постовые, Лютый встретил парнишку, которого когда-то в Донецке ловил за квартирные кражи. Ныне парнишка числился в розыске за многочисленные подвиги на исторической родине и жил по чужим документам. Стремясь выторговать свободу, паренек рассказал много всякого интересного. По его наводке взяли группу автоугонщиков, изготовителей паспортов и серьезных разбойников-гастролеров. Не говоря уже о всякой шушере вроде скупщиков краденого и мелких сбытчиков наркоты. Процент раскрываемости отделения, в котором трудился Лютый, взлетел на небывалую высоту, а сам Лютый удостоился личного предложения от Арнаутова-старшего, совместно с отделом которого реализовывалась часть информации, сменить место службы.
В арнаутовском отделе Лютого приняли настороженно. Общее мнение выразил Молчун: «Мутный конь. Такими темпами он через полгода в Министерстве станет работать». Паша этого мнения не разделял, Лютый ему с самого начала понравился своей независимостью и профессионализмом. Последнее качество Гриша, в отличие от некоторых коллег, не старался выпячивать. Более того, он доброжелательно и откровенно делился секретами мастерства, не гнушаясь многократно растолковывать вещи, непонятные Паше. Неудивительно, что они стали напарниками. Правда, тот же Молчун пробурчал по этому поводу, что, мол, хитрый хохол выслуживается перед начальником через его сына. Но Паша, выбрав момент, провел с Молчуном разъяснительную беседу, и тот за свои слова извинился.
Лютый всего месяц отработал в отделе, но Паше казалось, что прошло не менее полугода. За четыре недели они успели столько всего! Работали почти круглосуточно и без выходных, но зато результатами можно было гордиться. Подчистили все хвосты по реализации сведений, полученных от лохотронщика, и вышли на след группировки, продающей оружие с армейского склада. Информацию, позволившую зацепиться за оружейников, опять раздобыл Лютый.
…Паша сидел в черном джипе «Паджеро», припаркованном на тротуаре у ограды сквера, в котором должна была состояться встреча с продавцами оружия. Продавцы опаздывали уже на десять минут, и Паша нервничал, хотя Лютый и предупреждал, что встреча может не состояться. У людей, занятых столь рискованным бизнесом, свои представления о пунктуальности. Запросто могут разок-другой продинамить, чтобы убедиться в отсутствии милицейской засады или каких-нибудь других каверз со стороны покупателей. Последят за местом встречи со стороны, позвонят и перенесут все на завтра. И так до тех пор, пока не уверятся в своей безопасности.
Сам Лютый расположился на скамейке внутри сквера. Сидел и грыз яблочко, ничуть, вроде бы, не интересуясь происходящим вокруг. Сидит себе человек, отдыхает. Паша в который раз подумал, что Лютый умеет совершенно поразительно вписываться в любую окружающую обстановку. Надень на него форму – получится типичный мент или военный. В зэковской робе он будет смотреться правильным «мужиком», имеющим за спиной пару ходок длиной в десять лет. А в костюме с белой рубашкой сойдет за жуликоватого директора торговой компании или помощника депутата. Сейчас на Лютом были дешевая куртка с джинсами и кроссовки, так что с ходу определить его масть было трудно. По мнению Паши, попадание в образ было успешным. Паша попытался представить себя на месте противника, который наверняка уже прибыл и присматривается с расстояния. На его месте Паша не заподозрил бы подвоха. Именно так, как сейчас Лютый, и должен выглядеть серьезный партнер. Не распальцованный бандюган из бывших спортсменов и не засиженный зэк, объявленный в розыск за мокрое. Серьезный человек, занятый прибыльным, но рискованным бизнесом. Гранатометы он берет не для себя, а для других людей, тоже серьезных. И обстоятельства, при которых эти люди применят оружие, волнуют его так же мало, как и каналы, по которым «железо» попало к поставщикам.
Однако пора бы уже им появиться…
Только Паша об этом подумал, как они появились. Не они – он. Среднего роста мордастый мужик в кожаной куртке, пройдя вдоль ограды и мазнув по «Паджеро» настороженным взглядом (Паша порадовался, что на джип повесили липовые номера – машину специально для операции одолжили у одного коммерсанта, который был УБОПу по жизни обязан и не отказывал в таких мелочах), резко завернул в сквер и сел на скамейку к Лютому.
Лютый посмотрел на него, бросил за спину огрызок и слегка потянулся.
– Откуда этот хрен нарисовался, не видел? – шепотом спросил Паша у Молчуна, сидевшего за рулем джипа.
Молчун отрицательно покачал головой.
У Лютого был при себе микрофон, так что весь его разговор с продавцом был слышен в кабине «Паджеро» и писался на цифровой диктофон.
– Здорово! Как дела? – спросил Лютый.
– Пока не родила, – отозвался продавец, которому заочно присвоили кличку Прапор – установить его личность не удалось, но были основания полагать, что он служит на военных складах в окрестностях Гатчины и что именно оттуда уходит продаваемое им оружие.
– Значит, родит! Да расслабься ты! Яблочко хочешь?
– Предпочитаю «капусту».
– «Капуста» имеется. «Железо» привез?
– Привез.
– Покажи!
